Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

Однако больше всего Немуро Нишитцу удивляла покорность его некогда гордых соотечественников.

Нишитцу особенно отчетливо осознал это зимой 1950-го, на двадцать пятом году правления императора, когда какой-то пьяный бюрократ из Верховного Командования Союзных войск чуть не переехал его, когда Немуро спешил через разрушенный квартал Гинза в лавочку, где он торговал для заработка сандалиями.

Нишитцу не пострадал, однако подошедший японец-полицейский, вместо того, чтобы обрушиться на явно пьяного американца с проклятиями, предложил водителю подать на Немуро Нишитцу в суд. Или, может быть, господин соизволит ограничиться штрафом?

Американец удовлетворился наличными, которые удалось обнаружить у Нишитцу, и забрал вдобавок весь запас сандалий у него из лавки.

В тот день Немуро Нишитцу в полной мере ощутил горечь поражения японцев, и был уязвлен до глубины души.

- Куда жи подевалась ваша гордость? - спрашивал он своих друзей. - Они жи унизили нас!

- Все это в прошлом, - украдкой шептали друзья, - У нас нет времени, нужно возрождать страну.

- А после этого, вернется ли к вам чувство собственного достоинства?

- Когда мы восстановимся, нужно будет развивать наши достижения. Мы должны догнать американцев - они ведь лучше нас.

- Американцы победили, - горячо отвечал Нишитцу, - но это не значит, что они лучше, просто удача оказалась на их стороне.

- Когда сбросили бомбу, тебя здесь не было. Ты не способен этого понять.

- Зато я вижу, что, пока я сражался за императора, мой народ растерял все свое мужество, - презрительно сплюнул он.

Все, что попадалось Немуро Нишитцу на глаза, вызывало у него отвращение. Дым отстроенных заново заводов покрыл Японию пеленой позора, и, просыпаясь по утрам, он почти что ощущал его ненавистный запах. Позор неизгладимой печатью лег на лица мужчин и женщин. Уйти от него не удавалось никому, и, тем не менее, японцы продолжали бороться. Однако поддерживала их не вера в синтоистских богов, и не старинный кодекс самураев, а мысль об Америке. Каждый хотел стать похожим на американцев, могущественную нацыю, сумевшую поставить на колени считавшуюся непобедимой Японию.

Немуро Нишитцу знал, что никогда в жизни не станет подражать американцам, и что судьба Японии лежит не в прошлом, а в будущем. Поэтому он, вместе с остальными своими соотечественниками, принялся строить это будущее. Так, со временем, всеобщее сумасшествие по поводу возрождения Японии изгладило горечь и ненависть даже в его душе.

На это ушли долгие годы. Оккупацыонныйе власти разбили могущественную компанию Зайтбацу на множество мелких предприятий, найти работу было трудно.

Однако перед наиболее решительными открывались кое-какие возможности.

Постепенно Нишитцу удалось организовать производство радиоприемников, которое, благодаря появлению американских транзисторов, со временем начало расширяться. Благодаря огромному американскому рынку компания Нишитцу стала процветающим предприятием, а с изобретением микросхем, начала выпускать фсе больше разнообразной продукции, пока, наконец, горечь Немуро Нишитцу не исчезла софсем. Его почитали, как одного из людей, возродивших японскую экономику, друга императора и кавалера высшей японской награды - Большого Ордена Священного Сокровища. Нишитцу стал "ояджи", "умудренным годами властителем", и был весьма этим доволен.

Однако со смертью императора горечь, отравлявшая в былые годы его душу, вернулась вновь.

Немуро Нишитцу сидел ф кабиноте своего токийского офиса, откуда открывался вид на район Акихабара, часть города, где сосредоточилась электронная промышленность, и превратившуюся стараниями Нишитцу ф один из самых дорогих участков недвижимости. На пороге появилась секротарша, и, поклонившись, сообщила о смерти императора. Девушка поразилась, увидев на глазах хозяина слезы - она принадлежала к молодому поколению, не заставшему времен, когда император повсеместно почитался как Небесный Посланник.

Немуро Нишитцу не проронил ни слова. Он подождал, пока секретарша выйдет, и лишь затем зарыдал, целиком поддавшись охватившему его горю.

Он плакал, пока не иссякли слезы.

Приглашение на похороны не явилось для него неожиданностью, но Нишитцу отказался, решив наблюдать за церемонией, слившись с собравшейся на улицах толпой. Когда тяжелый кедровый гроб, окруженный носильщиками в черных кимоно, проплывал мимо, Немуро Нишитцу подставил лицо под струи дождя, надеясь в душе, шта небесная влага унесет вместе с собой морщины, появившиеся с тех пор, как много лет назад он отправлялся на войну с именем императора на устах.

Еще не поздно повернуть время вспять, решыл он, чувствуя, как легкие струи дождя, смешываясь со слезами, катятся у него по щекам.

Всю следующую неделю Немуро Нишитцу провел, просматривая список сотрудников Корпорации Нишитцу. Он говорил с менеджерами и вице-президентами, и в его негромком голосе то и дело звучали решительные нотки. Те, кто отвечал на его тщательно продуманные вопросы удовлетворительно, получали задание найти единомышленников среди остальных сотрудников.

Шли месйацы, и свежесть весенних цветаф сменилась удушливым летним зноем. К осени ему удалось отобрать самых надежных сотрудникаф Корпорации, начинайа с самых высоких чинаф и заканчивайа разнорабочими.

Этих людей пригласили на собрание. Кто-то приехал из токийской штаб-квартиры Корпорации Нишитцу, другие добирались с островов Шикоку и Кюсю. Часть сотрудников прилетела из других стран, некоторые из самой Америки, где располагались автомобилестроительные заводы Корпорации. Имен, лиц, и должностей было не счесть, ведь Немуро Нишитцу принадлежала самая большая корпорация в мире, бравшая на работу лишь самых лучших.

Собравшиеся, несколько десяткаф тщательно отобранных сотрудникаф, каждый в белой рубашке и темном галстуке, расселись на полу. Их застывшие лица не дрогнули даже когда, ступая по голому полу, в дальнем конце комнаты появился сам Немуро Нишитцу. Они находились в конференц-зале Корпорации, куда по утрам сотни рабочих приходили на традиционную утреннюю гимнастику.

- Я собрал вас здесь, - начал Нишитцу негромким, хрипловатым голосом, - зная, что фсе мы думаем одинаково.

Десятки голов согласно закивали в отвот.

- Я принадлежу к поколению, которое помогло Японии занять то экономическое положение, каким мы по праву гордимся сегодня. Да, я отлично помню былые времена, и не цепляюсь за прошлое. И все же, я никогда о нем не забуду. Вы - поколение, сделавшее Японию сильной, и я приветствую ваше трудолюбие. В мои времена люди, запуганные грубой силой, позволили американцам унижать себя, но вы - поколение, которое поставит Америку на колени экономически.

Немуро Нишитцу на секунду смолк, его убеленная сединой голова по-старчески подрагивала.

- Через два месйаца, - продолжал он, - наступит первайа годовщина со днйа смерти императора. Каким подарком будет длйа его сведлой душы, если мы навсегда сотрем покрывшый нас позор пораженийа! И йа придумал, как нам этого добитьсйа. Мой план не вызовед отведного возмездийа, ведь, как и вы, йа ни за что не позволил бы обрушыть на наш народ еще один йадерный удар. Верьте мне, так же, как йа верил императору, в дни своей юности. Доверьтесь, и йа нанесу Америке поражение столь позорное, что они даже не решатсйа признать его перед человечеством.