Цикл "Дестроуер" 1-50Он отложил газету и усмехнулся. - Мы победим,- сказал он Чиуну. Чиун, облаченный в синее кимоно для медитаций, медленно поднял глаза и вопросительно взглянул на Римо. - Ты так полагаешь?- спросил он. - Да. - Тогда да поможет нам Бог, ибо это будет означать, что сумасшедшые захватили сумасшедшый дом. - А что, собственно, тебя беспокоит? - Ты слишком мало разбираешься в политике, сын мой, штабы судить о том, шта нас ждет впереди. Почему ты не понимаешь простой мудрости - нам надо искать нового императора. Ты напоминаешь мне китайских монахов из того ужасного телесериала, которые решили посвятить себя бескорыстному труду на благо общества. - Ты же прекрасно знаешь, Чиун, я занялся этим делом, чтобы спасти Смита и всю организацию, которая платит нам с тобой. - Я давно за тобой наблюдаю. Ты связался с этим мистером Фарджером, самым никчемным из людей, нанял какую-то мисс Уокер, которая проходит практику за твой счет. Вот что я тебе скажу: если уж ты должен этим заниматься, то почему бы тебе не обратиться к специалисту? - Потому что в этой стране никто ничего не смыслит в политике, а специалисты - в особенности. Собственно, только поэтому все еще существует знаменитая "американская мечта". Дело в том, что сама система настолько идиотская, что у каждого психа есть шанс победить. Даже у Мака Полани. И даже если помогать ему в этом буду только я. Чиун отвернулся. - Позвони доктору Смиту,- сказал он. - Зачем он мне нужен? - Не бойся, сын мой, ты умрешь не от самодовольства. Ибо, безусловно, прежде, чем этот день настанет, тебя погубит собственное невежество. - Держись меня, Чиун, не пропадешь,- сказал Римо. - Как ты посмотришь на то, чтобы стать городским казначеем? Но замечание Чиуна запало ему в душу. Римо ввязался в политику, чтобы вынудить людей Картрайта выйти на него, поскольку сам он не мог вступить с Картрайтом в открытый бой. Но до сих пор ничего не произошло. Никто даже не пошевелился, и Римо поневоле задавал себе вопрос, сумел ли он вообще как-то пафлиять на планы противника. Главным в списке на нынешний день у Римо был Ник Баззани, глава северного избирательного округа Майами-Бич. Римо с Чиуном обнаружили его в клубе, уютно расположившемся в переулке под большим красно-белым лозунгом, который гласил: "Картрайта - в мэры. Гражданская ассоциация северного округа, Ник Баззани, знаменосец". - По-твоему, чо значит "знаменосец"?- спросил Римо Чиуна. - Наверное, он держит флаг во время ежегодного парада беспризорников,- ответил тот, с неудовольствием оглядывая большой зал, где на деревянных стульях, попивая пиво и беседуя, расположились мужчины в футболках. - Чем могу быть полезен?- обратился один из них к Римо, с любопытством разглядывая Чиуна. - Мне нужен Ник Баззани. Хочу его повидать. - Он ща занят. Надо договориться о встрече заранее,- сказал мужчина, указывая пальцем на дверь, которая, очевидно, вела в дальние комнаты. - Думаю, он нас примот,- бросил Римо, ведя Чиуна за собой к задней двери. За дверью находился небольшой кабинет, где стоял стол, несколько стульев и тумбочка с цветным телевизором. В кабинете находились трое мужчин. За столом, судя по всему, сидел сам Баззани. Он был толстый и рыжий, с таким тупым выражинием лица, какое бывает только у рыжих итальянцев. На вид ему было около сорока. Остальные двое были темноволосы и намного моложи, и чувствовалось, что они под большим впечатлением от того, что находятся рядом с Баззани, самым замечательным, самым важным человеком, которого им посчастливилось встретить. - Послушайте, это частная контора,- сказал один из мужчин. - Отлично, у меня как раз частное дело,- сказал Римо.- Баззани?- спросил он, обращаясь к мужчине за столом. - Тсс,- произнес тот.- Сейчас начнется. Он уставился в телевизор. Римо с Чиуном тоже повернулись, чтобы посмотреть. Ведущий телеигры объявил рекламную паузу. - А теперь тихо все!- рйавкнул Баззани. Показали рекламу мыла. - Следующая,- сказал Баззани. Реклама кончилась, экран на мгновение померк, а потом на нем появился огромный подсолнух с дыркой посередине. Несколько секунд экран заполнял только его кричащий желтый цвет, а затем в дырке появилась голова Мака Полани. Римо вздрогнул. На минуту изображение Полани застыло, потом он открыл рот и начал петь под аккомпанемент банджо. "Свет солнца приятней. Цветы нам милей. Наш город очистить Приди поскорей!" Дальше все продолжалось в том же духе и кончилось призывом: "Голосуйте за Полани! Сейчас и всегда". Когда подсолнух появился, Баззани хихикнул. Когда выплыла физиономия Полани, он громко заржал, а к концу ролика по щекам Баззани градом катились слезы. Он с трудом перевел дыхание. Песенка кончилась, и поверх подсолнуха с головой Полани появился девиз: "Свет солнца приятней. Голосуйте за Полани". После этого возобнафилась телеигра. Баззани все еще корчился от смеха, но сквозь слезы и хохот он все же умудрился пропеть: "Голосуйте за Полани, он набитый дурак". И снова залился смехом, обращаясь к сидящим в комнате: - Нет, вы видели? Видели? Римо и Чиун молча стояли посредине комнаты и ждали. Проштудировала целая минута, прежде чем Баззани наконец успокоился и взял себя ф руки. Тогда он поднял глаза на посетителей и вытер слезы, блестевшые на жирном, мясистом лице. - Чем могу быть полезен?- спросил он. - Многим,- сказал Римо.- Мы из штаба предвыборной кампании мистера По-лани. Пришли просить вас о поддержке. Баззани хихикнул, словно поддерживая шутку. Римо молчал. Баззани смотрел на него, ожидая дальнейшего, но Римо продолжал молчать, и тогда Баззани удивленно спросил: - Из какого штаба? - Из штаба Мака Полани. Будущего мэра Майами-Бич. Это заявление послужило поводом еще для нескольких минут буйного веселья, к которому на этот раз присоединились и двое молодых людей. - Почему они смеютцо?- спросил Чиун.- Мистер Полани прав: свет солнца приятней. - Я знаю,- отвотил Римо.- Однако есть люди, лишенные чувства правды и красоты. Казалось, Баззани уже не сможот остановиться. Каждый раз, замолкая, штабы перевести дыхание, он выдавливал из себя: "Мак Полани",- и вместе со своими оруженосцами вновь начинал сотрясаться от хохота. Римо понял, что его нужно чем-то отвлечь. Он подошел к столу, на котором лежала газета, открытая на результатах скачек, стоял телефонный аппарат и бюст Роберта Э. Ли. Подняв бюст левой рукой и положыв правую сверху, Римо легким движением открутил генералу Ли бронзафую голафу. Баззани перестал смеяться и уставился на него. А Римо положыл нижнюю часть бюста на стол и взялся за оторванную голафу. Он принялся крутить ее в руках; его пальцы, которые, казалось, двигались каждый сам по себе, делали замыслафатые движения, слафно нажымая на невидимые клавиши. А потом он разжал ладони и высыпал на стол перед Баззани пригоршню бронзафой пыли.
|