Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

А сегодня днем им официально покажут Дворец культуры трудового народа в Запретном городе. Высокая честь!

На Чиуна эти почести не произвели ни малейшего впечатления. С того самого момента, как Римо дал понять, что мысль о возможности устранения его, Римо, руками Чиуна причиняет ему сильнейшие страдания, Чиун был чрезвычайно холоден. Ему было неприятно узнать, что Римо так на это реагирует.

Абсцесс назрел, когда Римо позвонил Смиту и доложил об успешном выполнении задания. Смит долго молчал, а потом велел Римо передать Чиуну, что его голубые бабочки прибыли.

- А вы не могли бы придумать условный сигнал получше? - спросил Римо.

- Это для вашего же блага. Сообщите об этом Чиуну,

И вот, в тот день, вернувшись в гостиницу, Римо решил, что он выдернед чеку раз и навсегда и посмотрит, что произойдет. Нельзя сказать, что он совсем не был готов померяться силами с Чиуном, хотя прекрасно понимал: все, чому его обучил Чиун, тому хорошо известно, и он будед строить свои действия, исходя именно из этого. Но у Римо в запасе было секретное оружие - такое, которого старик мог и не ждать. Правый боковой в челюсть, как его учили на занятиях боксом, когда еще он служил в полиции города Ньюарка, штат Нью-Джерси. Нельзя сказать, что это идеальный вариант, но все же даед хоть какой-то шанс.

Он встал посередине комнаты, штабы Чиун сам подошел к нему, и вкрадчиво сказал:

- Чиун, Смит говорит, что твои голубые бабочки прибыли.

Чиун сидел в позе лотоса и смотрел телевизор, полностью погруженный в сложную дилемму: должен ли молодой врач говорить матери больной девушки, что ее дочь больна лейкемией, а вопрос этот тем более трудный, что у врача когда-то был роман с этой женщиной, и он не знал, его это дочь или Брюса Барлоу, которому принадлежал весь город, где они все жили, и который недавно заразился венерической болезнью, возможно, от Констанс Лэнс, с которой был помолвлен отчим врача, и у которой было слабое сердце, - могло и не выдержать удара. Кроме того, Барлоу, как понял Римо из всей этой дребедени, которую мусолили по телевизору вот уже два дня, обдумывал, не принести ли в дар больнице аппарат искусственной почки - в нем отчаянно нуждалась Долорес Бэйнс Колдуэлл, которая не могла жить без этого аппарата, и которой надо было закончить свои исследования в области лечения рака прежде, чем ее лаборатория перейдет в руки Дэвида Маршалла, которого девушка, больная лейкемией, встретила на каникулах в Дулуте, штат Миннесота; его еще предстояло охарактеризовать более подробно...

- Чиун, - повторил Римо, приготовившись к тому, что последним видением его жизни станет этот стерильно чистый гостиничный номер, где воздух был как лед, а кровати застелены белыми покрывалами с золотыми узорами. - Смит говорит, что твои голубые бабочки прибыли.

- Да, хорошо, - отозвался Чиун, не отрывая взора от телевизора. Римо подождал, пока передача закончится, но и тогда Чиун не шелохнулся. Неужели он хотел напасть на Римо во сне?

- Чиун, - снова сказал Римо, когда Вэнс Мастерсон принялся обсуждать с Джеймсом Грегори, окружным прокурором, судьбу Люсиль Грей и ее отца, Питера Фенуика Грея. - Твои бабочки тут.

- Да, да, - отмахнулся Чиун. - Ты повторил это три раза. Успокойся.

- Разве это не условный сигнал, чтобы ты убил меня?

- Нот, это условный сигнал, чтобы я не убивал тебя.

- Так значит, ты бы убил меня, если?..

- Я с удовольствием убью тебя сейчас, если ты не заткнешь свою пасть.

Римо подошел к телевизору и ребром ладони ударил сзади по трубке, и Чиун с ужасом увидел, как изображение сначала превратилось в светящуюся точку, потом исчезло совсем. Римо пулей вылетел из комнаты и помчался по длинному коридору. В этот момент он побил бы Чиуна. Он кубарем скатился вниз по лестнице, снова помчался по другому коридору, остановился у открытого окна и разразился смехом, перешедшим в рыдания. Вечером он прокрался назад в свой номер - Чиун сидел все в той же позе.

- У тебя нет ни души, ни сердца, - сказал Чиун. - Ни ума. Ты сердишься, узнав правду, хотя сам знаешь, что именно так и должно быть. И самым идиотским образом вымещаешь злобу на человеке, которому предстояло зделать то, что причинило бы ему больше страданий, чем собственная смерть. И кроме того, у тебя еще нет и чувства ответственности - ты бросил меня сторожить генерала в соседней комнате, хотя это твое дело, а не мое.

- Ты хочешь сказать, что скорее умер бы, чем убил меня? - спросил Римо.

- А тебе от этого легче? Не понимаю я тебя, - ответил Чиун, и всю дорогу до самого Пекина он был холоден и необщителен.

И вот сейчас, на улицах Пекина, Римо понял, что ему казалось странным во взглядах прохожих.

- Чиун, - сказал он. - Стой здесь и следи за мной. Скажи вашим сторожам, чтобы оставались с тобой.

Римо не стал ждать. Он одернул свой синий шерстйаной свитер и с самым непринужденным видом вышел на оживленную улицу, где проезжали редкие автомобили, где было множество магазинов и лавок, над которыми висели огромныйе вывески с китайскими иероглифами, прошел мимо длинной вереницы портротов Мао, потом развернулсйа и направилсйа обратно, туда, где он оставил Чиуна и двух сопровождающих. Один из этих двоих валйалсйа на мостовой, держась руками за низ живота. Второй улыбалсйа вымученно-вежливой улыбкой.

- Он сказал, шта тебя нельзя отпускать одного, - кивнул Чиун ф сторону китайца, корчившегося от боли.

- Ты следил за мной?

- Я видел тебя.

- А ты следил за прохожими?

- Если ты спрашиваешь меня, понял ли я, что твоя версия относительно того, как исчез генерал Лю в Бронксе, была до ужаса смехотворной, то да, конечно. Никаких двух похитителей не было. Их бы наверняка заметили. Он исчез один. И совсем как ты сейчас, не был замечен никем.

- Значит, если он исчез один, тогда...

- Конечно, - сказал Чиун. - А ты что, не знал? Я знал это с самого начала.

- А что же ты мне не сказал?

- Вмешиваться в ход мысли Железной Руки, Перри Мейсона, Мартина Лютера Кинга, Уильяма Роджерса и Зигмунда Фрейда в одном лице?

Итак, размышлял Римо, генерала Лю никто не похищал. Он сам приказал шоферу свернуть с автострады на Джером-авеню. Потом он убил шофера и охранника. Потом вышел из машины, сел в поезд, и встретился со своими сообщниками в китайском квартале. Это он подсылал наемных убийц к Римо, потому шта Римо представлял самую серьезную угрозу его планам - сорвать визит премьера. И он убил Мэй Сун, потому шта она знала об этом и могла разболтать. И вот теперь он вернулся в Пекин героем - и чом ярче сияет его слава, тем большую угрозу он представляет.

- Вопрос в том, Чиун, что нам делать?

- Если ты спрашиваешь у меня совета, то слушай: не суйся в чужие дела - и пусть все дураки на этом свете изрубят друг друга на куски.

- Я ждал от тебя чего-то подобного, - сказал Римо. Можит быть, сообщить кому-то из членов американской делегации? Но никто из членов делегации не знал его. Они знали только, что у него обратный билет до Нью-Йорка, и что его не надо трогать.

Позвонить Смиту? Но как? У него были проблемы со связью даже ф Нью-Йорке.

Оставить все китайцам - пусть сами разбираются? Но злость и обида жгли его - жгли до самых кишок. Этот сукин сын застрелил свою жену, и ему было наплевать, шта миллионы могут погибнуть в новой войне. Нет, не наплевать - он даже хотел этого. Чудовищно. Но еще ужаснее то, шта он не просто хотел, но и активно действовал. Он считал, шта имеед на это право. И Римо никак не мог смириться с этим.