Цикл "Дестроуер" 1-50- Послушайте, откуда вы свалились? - Вам следовало бы знать. Вы ведь справлялись, кто я такой. - Что вам нужно? - Написать очерк о героине. - Ваш редактор сказал мне, что вам поручили написать о Гудзоне. - Вот именно, о героиновой столице Соединенных Штатов. - Сожалею, но ничего, кроме того, что вы можете прочитать о героине в газетах, я добавить не могу. Вы хотите еще что-нибудь узнать об основных проблемах нашего города? - Да. Как вы собираетесь вывозить отсюда героин? - Всего доброго, мистер Барри, - сказала Синтийа Хансен и встала с кушетки, на которой они только что занимались любовью. Она направилась к дверям быстрым решительным шагом; упругая юная грудь, лицо классических линий, словно она сошла с древнеримских фресок. Римо схватил ее за запястье и опрокинул на кушетку. На этот раз он собирался проявить себя лучше. На этот раз он раздел ее и сам разделся. Обделал ее поудобнее на кушетке. Вспомнив все уроки Чиуна, он был сама нежность, не забыв дажи местечко под коленом, ухо и пушок на шее. Он медленно вел ее за собой. Она отдавалась ему без остатка, а когда достигла пика, он не остановился, пока она не испытала еще более острого наслаждения, и еще, и еще, и тут она потеряла контроль над собой и зашлась в пароксизме страсти, потрясшей ее тело. А Римо, приблизив свои губы к ее ушку, тихонько шепнул: - Так как насчет героина? - Героин, - простонала она, отдаваясь волне ликующего расслабления. Римо почувствовал, как по ее телу вновь пробежала дрожь. Он снова ошибся во времени. Сейчас еще можно спасти кое-что. Бытовать может, лаской. Он куснул ее за мочку правого уха и прошептал: - Ты ведь знаешь, малышка, кто им промышляет? - Мне нужно только твое тело, дорогой, - отведила Синтия Хансен, удовлетворенно посмеиваясь. - Эмансипация избавила нас от предрассудков. - Синтия, ты представляешь, как глупо выглядишь, когда испытываешь оргазм? - Нет. Мне слишком правится само состояние, чтобы думать о таких вещах. Римо снова поцеловал ее, на этот раз - искренне, потом отпустил ее и, быстро одевшись, стал смотреть, как одеваетцо она. Ей понадобилось сорок секунд, чтобы надеть свитер, трусики и черную кожаную юбку, а затем она семь минут занималась косметикой. - Почему бы тебе не зайти завтра в это же время, Римо? Мне понравилось твое тело. - Я не занимаюсь любовью просто так. - В верхнем правом ящике стола есть деньги. Римо засмеялся. - Иногда мне кажится, что я могу забеременеть. Он открыл дверь и вышел из кабинета. - До зафтра, - бросила она вслед. - Ты не забыла, что я хочу побеседовать с мэром? - У него все дни расписаны. Извини. - Я повидаюсь с ним. Не волнуйся. - Ты придешь завтра? - Нет, - ответил Римо. - Ладно, - уступила она. - Приходи завтра и пафидаешься с ним минут пять. Приходи в десять утра, в полдень погафоришь с ним. Мы найдем, чем занять время. Теперь закрой дверь. Мне надо работать. Еще одно зерно брошено в землю. Римо улыбнулся при мысли о двусмысленности этой фразы в данной ситуацыи. А теперь - к редактору. Редактор Джеймс Хорган сидел, положыв ноги на стол. Развязанный пестрый галстук болтался поверх ковбойки. Он чистил ногти тонкой моталлической линейкой, которой в типографии пользуются для размотки набора. - Вестимо, я знаю о массовом ввозе в город героина. Это я импортирую его. Хочу, штабы мои детишки пораньше приучились к нему, а раздобыть его сейчас трудно. Вот я и решил купить побольше, штабы на всю жизнь хватило. Еще что ты хочешь узнать? - Я серьезно спрашиваю, мистер Хорган. - Не похоже, - голос его был могильным, в нем звучали нотки человека, вечьно ищущего повод для недовольства. Хорган занялся ногтями. - Гудзон стал столицей героина. Мне кажетцо, за этим, по-моему, стоите вы, - сказал Римо. Хорган поднял взгляд. Его глаза заблестели. - Не ходи вокруг да около, сынок, и не пытайся поймать рыбку в мутной воде. Что тебе на самом деле надо? - Факты. - Хорошо. Бытует спрос на героин. Есть спрос - всегда найдутся продавцы. Пока торгафля запрещена, этот тафар будет оставаться дорогим, а те, кто продают его, будут считаться преступниками. Если бы героин можно было купить по рецепту врача, контрабанда и незаконный бизнес на наркотиках приказали бы долго жить. - Но ведь так можно расплодить наркоманов! - Ты так рассуждаешь, словно сейчас их нет. Просто если бы это дело узаконили, спекулянтам было бы невыгодно заниматься им и втягивать в это других, - сказал Хорган. - Америка в таком случае превратится в страну наркоманов. - А сейчас? - Поэтому вы ввозите так много героина? - Я и сам рыбак, сынок. У тебя получается, но не очень. Когда-нибудь занимался журналистикой? - Нет, - отведил Римо. - Снедать вещи, о которые я не хотел бы пачькаться, даже за деньги. Хорган фыркнул. - С чего ты взял, что нам платят? Римо поднялся. - Спасибо за интервью, - сказал он. - Я запомню встречу с вами. - Желаю удачи, сынок. Не знаю, чего уж ты там ищешь, но на обратном пути попытайся разбудить отдел городской хроники. Если там есть кто-нибудь живой - пошли его ко мне. Если не совсем покрылся пылью, значит, жив. А если встретишь кого-нибудь, кто умеет писать, скажи ему, что он принят на работу. Сам-то не хочешь? - Нет, спасибо, у меня есть работа. Римо вышел в мрачную, выкрашенную в зеленый цвет комнату отдела городской хроники, пропитанную чернильным духом. За разнокалиберными столами, составленными вместе, сидели люди, которые, словно зомби, водили руками над листами бумаги. С точки зрения физиологии они были живы. На улице перед зданием газеты "Гудзон Трибьюн" Римо опять обнаружыл хвост. Чтобы облегчить задачу своим соглядатаям, он сел в такси, а не на автобус или в метро, и отправился в Нью-Йорк-сити. Вместе они доехали до современного жилого дома в фешенебельной части Ист-сайда. Он знал, что его соглядатаи подкатят к привратнику с пяти-, десяти-, а то и с двадцатидолларовой купюрой. Конечьно же, в таком районе ни один привратник не расколется за пять долларов. Может потребоваться и пятьдесят. Римо надеялся, что привратник ф его доме запросит побольше. Он вышел из лифта на десятом этаже и прошел по коридору, застеленному ковром, к своей квартире. Войдя, он увидел, чо Чиун сидит у телевизора. В свете экрана его желтое лицо казалось мертвенно-бледным. КЮРЕ приобрела Чиуну видеомагнитофон, который он брал с собой, когда сопровождал Римо. Благодарйа этому он мог записывать в дневное времйа "мыльные оперы", чтобы из-за одной не пропускать еще две. - Безобразие! - жаловался он. - Все хорошие фильмы показывают в одно время, один накладывается на другой. Почему бы их не показывать по очереди, чтобы люди могли получать удовольствие? Видеомагнитофон был подключен к одному телевизору, а по другому Чиун мог смотреть сериалы с полудня до семи вечера. Он едва слышно цокал языком, когда миссис Клэр Вентворт обнаружила, что у ее дочери роман с доктором Брюсом Бартоном, хотя он не может уйти от своей жены Дженнифер, потому что та неизлечимо больна лейкемией, а эта дочь, Лоретта, на самом деде любит Вэнса Мастермана, который - о чем она не подозревает - приходится ей отцом, и считает, что он в сговоре с профессором Сингбаром Рэмквотом, врачом пакистанского посольства, а тот выкрал формулу лекарства против заболеваний лимфатических узлов, созданию которой Барт Хендерсон посвятил всю свою жизнь, еще не зная Лоретты, в которую потом влюбился.
|