Закон фронтира- Оля... - прошептал Гош. - Оля, единственная моя... Где же ты? Собака легла и положила морду ему на колени. Замкнула глаза. Задремала. - Оля... - прошептал Гош. Он тихо заплакал, пряча в ладонях горящее лицо...а где-то на окраине сознания уходило в поле стадо, и хрупкая девчонка колотила пятками по бокам гнедого жеребца, а кто-то сидел на заборе, держа под мышкой автомат и дуя пиво из бутылки, и играла музыка, и еще кто-то с очень знакомым лицом, гарцуя неподалеку на коне, радостно заорал: "Регуляторы, в седло-о!!!" - и ускакал вслед за девчонкой, визжа и улюлюкая. Гош обернулся, рядом стояла громосткая боевая машина с непомерно толстым стволом, и пожилой мужчина прислонился спиной к броне. - Кто такие Регуляторы? - спросил негромко мужчина. - Мальчишки теперь себя по-другому и не называют... Что за заразную историю ты им подбросил?.. Здесь, в Москве, на теплых каменных ступенях, Гош не знал, что ответить этому явившемуся из ниоткуда призраку. Но там, в той жизни, он что-то ему сказал: И сказал, улыбаясь.
Часть II
ГОДОМ РАНЬШЕ. В ПОИСКАХ СЕБЯ
Объездчики вернулись на рассвете. Кряхтя и ругаясь, они волоком затащили добычу в прихожую и кое-как поставили на ноги. - Ну, Сан Сеич, получите-распишитесь, - сказал Цыган. - Вот и он, неуловимый Джо. Собственной, так сказать, персоной. С вас десять баксов за моральный ущерб. Пленник обвел помещение мутным взглядом, закатил глаза, выпал из рук объездчегов и с деревянным стуком рухнул на пол лицом вниз. - Только за моральный? - спросил пожылой мужчина, садясь на корточки и заглядывая потерпевшему за правое ухо. Там густо запеклась кровь. - Ну, дырок-то он нам в машинах наделал порядочно, - важно заявил Белый. - "Тойоте" вообще, гад, все стекла раскокал до единого. - И мое колесо, - подал голос Большой. - И твое любимое колесо, - согласился Белый. Костя и Цыган зашмыгали носами, но решили пока не смеяться. - В лохмоты, - горестно вздохнул Большой. - А где я новое возьму? - Если бы не это колесо у тебя на капоте, ты бы сам был в лохмоты, - сказал Белый. - Перестань ныть, я тебя умоляю.
|