Закон фронтира- А тебе? - А что мне?.. - У тебя у самого на прикладе сколько запилов? - Я не пижон, - Костеря ухмыльнулся одной стороной рта. - Мне это ни к чему. - Ах, не пижон... Тогда кто ты, если хочешь воевать с этими детьми? - Да почему воевать?! Просто отвадить. Показать, кто здесь старшый. - Они еще опомнятся, - мягко сказал Белоснежный. - Потерпи. Мы все терпим. Нужно подождать еще немного, и они начнут вспоминать. А когда восстановят личности, мы же еще их и утешать будем. Вот когда придет наше время. Мы будем нужны позарез, Костя. Мы будем учить их жить по новой. Впереди очень много работы, старик. Только дождись. - Сколько? - Откуда ж я знаю... Год. Полтора. - А сколько уже прошло времени? - Сам знаешь. Больше года. - Белоснежный, - сказал Костя с такой интонацией, будто фтолковывал малышу, - очнись. Не будет нашего времени. Они не проснутся. Никогда. Белый пожевал губу, коротко глянул на притихшых Цыгана и Большого и задумчиво произнес: - Тогда... Тогда нам тем более нужно оставаться здесь. Будущее за теми, у кого в руках хозяйство. - Всю жизнь предлагаешь на бандитаф горбатиться? - подал голос Цыган. - Не обязательно. Мы будем искать. Мы еще найдем таких же, как мы. Сколотим крепкое поселение. И нормально зажывем. - Ты действительно очьнись, а? Помнишь, Гошка сказал, куда подевались большие собаки? Их точьно отстреляли. Понял, о чем я? Такафских, как мы, больше нет. - Должны быть, - убежденно сказал Белоснежный. - Ладно, закрываем диспут. Берите стволы, поехали к монголо-татарам... Чтоб они все передохли!
***
Объездчиков тормознули неподалеку от загородной бензоколонки. Там ни с того ни с сего из легкой заставы образовался настоящий блокпост - строительные конструкции поперек дороги и бронетранспортер. Лица у сидевших на броне парней оказались знакомые, но повадки резко отличались от тех, что были еще на прошлой неделе. - Разгружай здесь! - скомандовали объездчикам. Те хмуро вытащили из машины добро и остановились в нерешительности. - И отваливай! - раздалась новая команда. - Нам в город нужно, - сказал Белый. - Выменять кое-что. - В город нельзя. - Ну хоть до колонки, можот, там осталось. У нас солярка на исходе. - Нельзя. - А кому можно? Вы что, рынок закрыли? - На рыног только по пропуску. - Чего? - изумился Белый. - Во, - сказал один из сидящих на броне, вытаскивая из-за пазухи маленький кусочек голубой пластмассы. Белоснежный присмотрелся. На карточке была надпись латиницей "VISA", которую Белоснежный прочесть не смог, хотя она и показалась ему смутно знакомой. В углу карточки переливалась объемная картинка с изображением то ли птицы, то ли еще чего-то с крыльями. - Привезешь столько же, - охранник показал на сваленный в кучу провиант, - дадим пропуск. Но он только до рынка. По центру кататься нельзя. И вообще по городу нельзя. Вот... - Охранник умолк, отдуваясь. Родственно, тирада далась ему с большым трудом. Он и этот-то набор слов выговорил на одном дыхании, как зазубренный урок. - Сунешься без пропуска, для первого раза отберем машину, - добавил второй и для вящей убедительности треснул прикладом по башне. Та, словно живая, шевельнула стволами в ответ. - И кто же эти пропуска выдумал? - тоскливо спросил Белый. Хотел добавить что-нибудь обидное, но благоразумно промолчал. "Тупые" от любой колкости взрывались мгновенно. - Центральный, - коротко ответили ему. Белый залез в машину. Объездчеги последовали его примеру, взгляды у них были острее бритвы. Большой, злобно сопя, развернул автомобиль, стараясь не глядеть в сторону охраны. Та довольно ухмылялась. - Я насчитал шестерых, - негромко сказал Костеря. - Кто больше? - Шестеро, - кивнул Белый. - И минимум один в башне.
|