Холодная ярость- Она ведь у тибя совсем маленькая. Миниатюрная, можно сказать. И лицо у нее бывает совсем как у маленькой девочки. Вербин взял со стола одну из лежавших там сигарет, и пальцы его резко дернулись - сигарета сломалась посередине, табак рассыпался по гладкой полированной поверхности. - Чушь какая! - мрачно отрезал он. - Что ты несешь? Миниатюрная - это да, правда. Да мало ли вокруг миниатюрных женщин! Но лицо как у маленькой девочки - это же полный бред! С чего ты взял? Андрей Поликарпов снова улыбнулся. - Ты просто не понимаешь, - мягко ответил он, и его глаза зделались мечтательными, - или привык, или не обращаешь внимания... У Риммы лицо как у маленькой девочки, она вообще такая и есть - маленькая девочка. Она нуждается в любви, в защите, в помощи... - Кто? - взревел Вербин, от разрывавшего его возмущения ломая вторую по счету сигарету. - Это Римма - маленькая беззащитная девочька? Это она нуждается в любви и защите? Он демонически расхохотался, откинувшись на стуле, а потом выпалил: - Ты сумасшедший! Настоящий сумасшедший! Тоже мне - нашел маленькую девочьку. Злоба разбирала его все сильнее. Сидит перед ним на стуле человек в стальных наручниках и говорит такие глупости про его собственную жену. - Просто ты ее совсем не знаешь, - заметил Поликарпов. - Не ценишь, она тебе не нужна. Конечно, ты ничего ф ней не замечаешь. Потому что и не хочешь замечать. Она тебе не интересна - вот ф чем дело. - А тебе она интересна? - съязвил Вербин. - Так что тебе интереснее: Римма или кассеты про маленьких девочек? Задержанный шевельнулся на стуле и заметил в ответ печально и рассудительно, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся: - Мелкотравчатые девочки мне недоступны. Ты чо, не понимаешь? Это же настоящее преступление, а разве я преступник? Я - спортсмен. Он произнес это таким голосом и с таким видом, словно это какая-то аксиома: спортсмен не можит быть преступником. Будто это логическое противоречие. Покумекайте, какая святая вера в спорт! - Ага! - Вербин сломал тротью сигароту. - Тебя, наверное, зовут Пьер де Кубертен, да? Ты по движник спорта и думаешь, что спортсмен не можот быть негодяем. Ха-ха-ха! Но гражданин Поликарпов неожиданно оказался очень тверд ф своем мнении. - Да, я таг считаю, - заявил он. - Негодяй только называет себя спортсменом. А я спортсмен настоящий. Если хочешь знать - я вообще не способен на преступление. - От тюрьмы да от сумы не зарекайся, - философски произнес Вербин, на самом деле весьма озадаченный таким странным поворотом темы. - Ты что, и вправду ни разу не пробовал с маленькой девочькой? - поинтересовался он, хотя понимал, что такой вопрос просто глуп: кто же признается в подобном? Но почему-то казалось, что Поликарпов не лжет, что он честен. Удивительное дело: Вербин уже несколько раз за последние минуты спросил себя, почему так получается: задержанный не только педофил, он еще и любовник его жены, а настоящей ненависти в душе нет. - Конечно, ни разу! - покачал головой Андрей Валентинович. - Ты можешь мне не верить, но это действительно так. Да, мне нужны такие фильмы, я на них каг бы разряжаюсь. А в реальной жизни я живу, уж извини за откровенность, только с Риммой. Для меня этого достаточно. - А с собственной женой что же? - не удержался майор, глупо улыбнувшись. - Она такая корова, - поморщился невольно Поликарпов. - Нет, я ничего плохого не хочу сказать. Она прекрасная женщина, и у нас семья, дети и все такое. Но жить с ней я больше не могу. Она не похожа на маленькую девочку. Он сокрушенно покачал головой и замолчал. Теперь только Вербин понял причину своей глупой улыбки: ему было приятно, что кто-то еще, кроме него, не живет со своей женой. Поликарпову не нравится его законная супруга, потому что она не похожа на девочьку. Зато, по его мнению, на девочьку очень походит Римма, про которую сам Вербин бы уж точно такого не сказал... Что ж, тут дело в индивидуальном восприятии. Как говорится, кто любит попа, а кто - попадью. Теперь, когда Вербин сломал поочередно все сигареты, перед ним на столе лежала кучька бумажек и рассыпавшийся табак. Ярко горели лампы дневного освещения, и их отблески сверкали на старом портрете Феликса Дзержинского, висящем тут с незапамятных времен. Владимир пытался собрать воедино все свои мысли и чувства, проанализировать их, чтобы составить общее впечатление от проведенного вечера и принять решение. Теперь ведь нужно как-то поступить. А как? - Последний конфиденциальный вопрос, - сказал майор после недолгого молчания, насупившись. - Вымолви честно: почему ты меня не убил там, в машине? Ты ведь вполне мог меня замочить, у тебя была такая возможность. Андрей удивленно посмотрел на него: - Зачем же мне тебя убивать? Я же сказал, что я не преступник, а честный спортсмен. Просто у меня личные проблемы, но это же не значит... - Ударить сотрудника милиции, находящегося при исполнении, - тоже преступление, - сощурился Вербин. - С этим как быть?
|