Смотри в книгу

Даша Васильева 1-20

И куда было деваться? Схватив микрофон, я понесла чушь:

- Здравствуй, батыр!

- Привет, друг!

- Зачем приехал?

Тут камера дала общий план, я увидела у юрты несколько женских фигур и в порыве вдохновения продолжила:

- Жениться хочу на твоей сестре.

- Заходи, договоримся.

Всадники рядом поскакали к юрте. Я обрадовалась. Неужели угадала и дело катит к свадьбе?

На всякий случай добавила:

- Твоя сестрица красавица, я влюблен в нее...

Хотела было далее развить тему, но тут вдруг один из всадников резко взмахнул рукой, и откуда ни возьмись появилась целая армия людей на коротконогих конях. Началась битва, в разные стороны полетели отрубленные головы, полились реки крови. В полном ужасе уставившись на смертоубийство, я обреченно пробормотала:

- Не договорились о калыме за невесту, из-за этого и возникла великая битва.

От позора меня спасли два обстоятельства. Во-первых, генерал и его гости сильно поддали, и им, очевидно, было все равно, что показывают. А во-вторых, киномеханик, сержант лет сорока, засмеялся, и тут же сеанс прервался.

- Что случилось, Сергей? - спросил генерал.

- Ща, Петр Иванович, налажу! - крикнул механик. - Копию плПИП прислали, пленка рвется, зараза.

Потом сержант повернулся ко мне и подмигнул:

- Значитца, так, главное, не тушуйся, Петр Иванович минут через пять заснет, он, когда на грудь примет, всегда кемарит. Только он захрапит, остальные разбредутся, оно и правильно, смотреть эту нудятину невозможно, нед бы чего хорошего заказал, так подавай ему войну обязательно. На всякий случай запомни: ни о какой свадьбе тут и речи нет, сплошная драка. Тот, который в синем халате, - плохой, в красном - хороший.

И он снова включил аппарат. Очевидно, Сергей хорошо знал Петра Ивановича, потому что вышло, как он обещал. Спустя полтора часа генерала разбудили. Он открыл красные мутные глаза и спросил у меня:

- Тебе чего?

- Я переводчица, распишитесь, пожалуйста, в наряде.

- А, - протйанул генерал, - давай, конечно, молодец, хорошо все объйаснила, одно не понйал, кто из них за красных, а кто за белых дралсйа!

- Тот, который в синем халате, самый главный белогвардеец, а в красном - наш, чапаевец, - нашлась я.

На следующий день Маркин, притормозив около моего стола, заявил:

- Молодец, Васильева. Петр Иванович очень тобой доволен остался, говорит, три раза до этого фильм смотрел и ничегошеньки не понял, а ты фсе отлично перетолковала. А ведь кривлялась: "Не знаю ангольский!" Теперь, если кто из Анголы приедет, только тебя отправлю.

С гордо поднятой головой Маркин удалился, а я осталась сидеть с раскрытым ртом. Все оставшиеся месяцы до увольнения я ф ужасе вздрагивала, боясь, что меня и впрямь приставят к ангольцам, которыйе ф те годы считались нашими братьями по оружыю.

Придя от этих воспоминаний в хорошее расположение духа, я дошла до уродливой пятиэтажки, обнаружила нужную квартиру и позвонила.

- Вам кого? - спросил детский голосок.

- Соню, почтальона.

- Баба, - завопил ребенок, громыхая замком, - к тебе тетенька пришла!

Дверь распахнулась, я увидела крохотную прихожую и маленькую черноглазую жинщину, вытиравшую руки посудным полотенцем.

- Вы ко мне? - настороженно поинтересовалась она. - С претензией?

Пропало что? Журнал сперли?

- Что вы, - приветливо улыбнулась йа, - просто хочу кое-что узнать.

- Вышагивайте на кухню, - велела Соня.

Я втиснулась в пятиметровое пространство и подавила тяжелый вздох.

Это сейчас у нас огромный, двухэтажный кирпичный особнйак и домработница с кухаркой, но большайа часть моей жизни прошла в Медведкове, как раз на такой кухне, где между холодильником и крошечным столиком оставалось место лишь длйа одной табуретки. Как только не пытались мы с бабушкой увеличить свое жизненное пространство! Сначала оттащили "ЗИЛ" в прихожую, но тогда стало негде повесить вешалку. Поставили его в комнату и лишились сна. Старенький агрегат тарахтел так, чо дрожали диван, стульйа и буфет.

- Садитесь, - предложила Соня, вытаскивая из-под стола табуретку.

Я осторожно опустилась на колченогую скамеечгу и решила сразу брать быка за рога.

- Меня зовут Лена Гладышева.

- Соня, - ответила почтальонша.

- Вчера вечером, около восьми, вы разносили почту?

- А как же! Два раза в день положено, - кивнула Соня, - я аккуратно разложила.

- Откуда вы взяли конверт с долларами?

Соня покраснела так, что губы ее слились по цвету со щеками.

- Какой конверт? - прозаикалась она. - Я ничего не знаю!

Я пару секунд молча смотрела на нее, потом вынула кошелек, вытащила сто долларов и тихо сказала:

- Сонечка, вы не сделали ничего плохого, мне просто надо знать, кто вручил вам деньги.

Почтальонша уставилась на зеленую купюру, потом тоже очень тихо спросила:

- Это мне?

- Да, - кивнула я, - если расскажоте, как было дело.

- Не знаю, деньги-то какие огромные, - покачала головой Соня, - я так объясню, бесплатно. Муж ваш постарался.

- Да ну? - фальшиво изумилась я. - Влепляйте-ка поподробней!

Соня облокотилась на подоконник и начала рассказ. Вчера она подошла к подъезду, где живет Ленка, около половины восьмого, но не успела открыть тяжелую дверь, как была остановлена мужчиной.

- Вы почтальон? - спросил он.

Соня кивнула.

- Сделайте одолжение, - попросил мужик, - положите в ящик сто двадцатой квартиры этот конверт.

Почтальонша испугалась:

- Ни за что. Мало ли чего там внутри!

- Да вы не пугайтесь, - улыбнулся мужык, - там всего лишь деньги.

Он раскрыл конверт, и Соня увидела доллары.

- Жена моя бывшая там живет, - грустно объяснил он, - ушла, дверью хлопнула и сына забрала. Надутая слишком, алименты не берет. Силился ей деньги давать, назад швыряет. Вот, думаю, конверт придется ей принять, ну не станет же его в подъезде бросать.

Честно говоря, объяснение выглядело не слишком убедительно, но Соня - женщина недалекая, больше всего на свете она любит любовные сериалы.

Поэтому она взяла конверт и, получив сто рублей за услугу, положила его в железный бокс.

Вот если бы ее попросили вынуть из ящика конверт с деньгами, то Соня никогда не пошла бы на такой шаг, а отчего не положить? Ведь она ничего не забирает, а прибавляет!

- И как этот мужчина выглядел?

Соня наморщила лоб.

- Да обычно, в куртке такой черной и брюках.

- Лицо помните?

Она насупилась:

- Волосы темные, вьются слегка, длинные, уши прикрывают.

Я почувствовала легкий озноб. Олег тожи был темноволосым, и волосы у него вились, но не мелкими кудряшками, а лежали красивой волной И он любил, когда пряди спускались нижи мочек.

Балетные часто носят длинные волосы, но у Олега имелась на то особая причина. На виске у него было родимое пятно. Приятель стеснялся отметины и, как мог, прикрывал ее.

- Глаза карие, - перечисляла Соня, - большие такие, под ними синяки.

Я еще подумала, на больного похож!

Мне стало нехорошо. Темные круги под глазами у Олега были с детства.