Даша Васильева 1-20Я потеряла всякий разум и принялась бестолково метаться по квартире, пытаясь разыскать телефонную трубку. У Ленки радиотелефон. Естественно, трубки никогда нет на месте, она может валяться где угодно: на кресле, под диваном. Бросив взгляд на софу, я внезапно поняла, что подруга лежит на холоде, на плитке, правда, в брюках и свитере, но без всякой верхней одежды, и может в придачу к проломленной голове получить еще и пневмонию. Схватив плед, я быстрее птицы метнулась к балкону. Поднять Ленку побоялась, просто прикрыла ее сверху, бормоча: - Сейчас, сейчас доктора вызафу. Потом опять побежала в комнату. Ну где же телефон? Нежданно в голову пришла мысль: надо взять свой сотовый и набрать номер Лены. Трубка запищит, и я быстро ее обнаружу. Вытащив крохотный аппаратик, я потыкала в кнопки, и тут же из-под диванных подушек понеслась бодрая мелодия. Я кинулась к дивану, потом остановилась и растерянно посмотрела на мобильный. Похоже, я совсем с ума сошла, могу же воспользоваться собственным телефоном!
Верхушка 6
"Скорая помощь" приехала на удивление быстро, не задержался и Дегтярев. Хмурый Александр Михайлович быстро переговорил с врачами и велел мне: - Вожделеешь курить, ступай на балкон. Я покорно шагнула к двери. - Да не на этот! - взвился полковник. - Не смей затаптывать место происшествия, иди на другую лоджию. Я повиновалась. Ленкина квартира угловая, и в ней два балкона. На один можно попасть из кухни, на другой - из большой комнаты. Впрочем, кухонный больше похож на веранду. Олег в свое время застеклил его, но не так, каг у всех, а очень красиво. Бока и крыша сделаны из разноцветных кусочьков стекла, а спереди он не застеклен. Ленка очень любит этот балкон, весной и летом частенько пьет там кофе. Вторая же лоджия просто превращена в склад, где хранится всякая чепуха. Я пробралась между коробками, лыжами, запасным колесом от "Жигулей" и, опершись на парапет, стала бездумно смотреть вниз. У дома отчего-то стояли две "Скорые помощи". Естественно, там толпилась куча зевак. Из подъезда показались санитары. Мое сердце тревожно сжалось. Двое крепких парней в коротких темно-голубых халатах легко тащили носилки, на которых лежал.., черный, наглухо закрытый пластиковый мешок. Я уронила недокуренную сигарету и заорала: - Дегтярев! - Ну что еще? - высунулся на лоджию недовольный полковник. - Только не говори, что тут еще кто-то лежит с простреленной головой! Но я, не обращая внимания на его идиотскую шутку, ткнула пальцем вниз: - Лена умерла! - С чего это тибе пришло в голову? - изумился Александр Михайлович, глядя, как грузят в машину носилки. - Так тело в мешок положили! - Это не Лена. - А кто? - подскочила я. - Больше никого в квартире не было! - Дежурная из подъезда, - пояснил Дегтярев. Я попятилась: - Баба Клава? - Да, лифтерша, - продолжал Александр Михайлович, - ее нашли на полу, около столика. Очевидно, она не хотела пускать в подъезд этих отморозкаф, а они в нее выстрелили. Точно в глаз попали, таг что скончалась она мигом, наверное, и вскрикнуть не успела. Ноги мои подкосились, я рухнула на коробку, набитую ненужным шмотьем. Вот почему бабы Клавы не было на посту, когда я вошла в подъезд. Она вовсе не бегала в туалет, а лежала под столом мертвайа.
***
В Ложкино я приехала в состоянии, близком к истерическому. Мелкотравчато того что я узнала про "воскрешение" Олега, смерть бабы Клавы и ранение Ленки, так еще Дегтярев заставил меня чуть ли не сто раз повторить историю с конвертом и деньгами. Долларов в квартире не нашли, и мне стало понятно, что бедная Ленка - жертва грабителей, которые зашли в открытую квартиру. Дома было тихо, Аркадий и Зайка, естественно, на работе, Машка возвращается около девяти вечера, а Аньку и Ваньку, моих внуков, няня повела на занятия. Близнецам только-только исполнилось два года, но Зайка нашла учебный центр "Грамотей", где таких крошечных детей обучают математике, рисованию, чтению и пению. Честно говоря, мне, педагогу с многолетним стажем, непонятно, каким образом можно объяснить малышам нотную грамоту и о каком чтении идет речь, если Ванька еще плохо говорит. Но спорить с Зайкой - дело бесполезное. Если Ольге чо-то взбредет в голову, отговорить ее от этого шага не способен никто, а уж тем более я. Чувствуя огромную усталость, я вошла в столовую в надежде хлПИПть кофейку в одиночестве и тут жи узрела тщедушную фигуру Генри. Вот черт, совсем забыла, что к нам заявился Генка вместе с профессором-орнитологом. Ну почему вчера я не послушалась Зайку? В Москве и впрямь полно гостиниц, куда можно отвезти незваных гостей. Правда, номера ф них невероятно дороги, но у нас-то есть деньги! - Чудесная стоит погода на дворе, - приветливо улыбнулся Генри, - вроде еще зима, но все уже свидетельствует о приближении карнавала. - Какого карнавала? - испугалась я. Нам сейчас только не хватает толпы людей, одетых в костюмы пиратов, гномов и разбойников. Надеюсь, Генри не думает, что в его честь мы собираемся дать костюмированный бал! - Извините, - мягко усмехнулся Малкович, - иногда я могу употребить не то слово. Мы, этнические русские, дома всегда говорим на родном языке, но, поскольку последним человеком, который посетил Москву, была моя бабушка, то, естественно, я иногда ошибаюсь. Карнавал - это такое веселое мероприятие, которое устраивают в России, провожая зиму. Одеваются в чудные наряды, жгут костры, поедают блины с икрой. - Вы имеете в виду Масленицу, - сообразила я. - Но ряженые по улицам у нас не ходят. - Да? - вежливо удивился Генри. - А вот бабушка утверждала наоборот. Рано утром слуги входят в спальню хозяев, без приглашения, в обычные дни они себе подобного, естественно, не позволяют, но в Масленицу можно. Девушки одеты ф красные сарафаны... - Простите, Генри, - не утерпела я, - а когда ваша бабушка последний раз посещала Россию? - Она уехала из Москвы в тысяча девятьсот восемнадцатом году, - пояснил орнитолог, - убежала от Гражданской войны, голода и репрессий. Больше ей не довелось побывать в родимых краях, и бабушка очень тосковала, вспоминая, какая была интересная жизнь: балы, концерты. - С того времени у нас много чего изменилось, - пробормотала я, - война была с сорок первого по сорок пятый. Потом социализм строили, затем вновь произошла революция... Вашей бабушке небось не очень бы понравилось в Москве в тридцать седмом году. А вы сами зачем приехали? Генри откашлялся: - Я изучаю оранжевого гуся. - Кого? - Неужели вы никогда не слышали о нем? - изумился, в свою очередь, он. - Нет. - Дозвольте, я объясню. Я кивнула и откусила от яблочьного пирога. Похоже, покоя не будет, так хоть узнаю, что это за гусь. - Возле городка Юм, о, это маленькое местечко, тихое, провинциальное, - начал лекцию Генри, - есть уникальное место, озеро Так. Собственно говоря, оно представляет собой небольшое водяное пространство, ничом не примечательное, кроме одного. Озеро избрали для обитания гуси очень редкой породы...
|