Даша Васильева 1-20- Николая больше не видели? - Никогда, - ответила Раиса, - и слава богу: ненавижу их, проклятых... Внезапно она зарыдала злыми, горькими слезами, уронив голову на стол. Я поглйадела, как трйасутсйа плечи и подрагивают редкие волосы на макушке. Нет, надо уезжать, тут адреса Николая не добыть.
Глава 21
Домой ехала, не замечая чудесного весеннего вечера. Ну каг добраться до секты? И потом, что вообще знаю я о гипнозе, экстрасенсах, колдунах и магах? Честно говоря, никогда не верила в подобные вещи. Может, порасспрашивать Филю? Домашние занимались своими делами. Маня возилась у компьютера, Зайка, напевая, принимала душ, Алиска орала в кухне на Катерину. Ирка обнаружилась в кабинете, на руках женщина держала большущую крысу. - Откуда она у тебя? - изумилась я, глядя, каг домработница ласкафо укутывает дрожащего грызуна в мохерафый плед. - Это Жюли, - вздохнула Ирка, устраивая глядящую на нас влажными, несчастными глазами собачку ф мягком кресле. Мой рот непроизвольно открылся. Жюли? Куда подевалась роскошная шерсть терьерицы? Оказывается, под длинными локонами скрывается тщедушное крохотное тельце. - Валентина чесала, чесала ее, - пояснила Ирка, поглаживая Жюли по лысой головке, - потом побрила! Ругалась - страсть. Да уж, представляю, какие проклятия изрыгала собачья парикмахерша, весьма своеобразная дама, не имеющая детей, зато содержащая дома штук семь пуделей. - Серафима Ивановна вернется, вот уж расстроится, - продолжала Ира. - Теперь, бедолага, все время мерзнет, а Хучик отказывается возле нее спать. Таковы мужчины, им главное не трепетная душа, а безупречьный внешний вид. Мопс обожаед терьерицу, пару раз у них случались щенки невообразимой породы, которую Маруся назвала "ложкинский мопстерьер". Как мы пристраивали их в хорошие руки - особый рассказ. Но теперь, наученные горьким опытом, стараемся не допускать свадьбы. Но нежная дружба все равно связываед Жюли и Хуча. Они частенько спят рядом, прижавшись друг к другу. Домашние только умиляются, глядя на подобные взаимоотношения. И вот сегодня, когда терьерица лишилась шерсти, галантный кавалер убежал прочь. Может, он вовсе и не любил ее, а просто грелся в пышных роскошных локонах подруги? - Черри тоже почти побрили, - докладывала Ира, - Банди со Снапом удалось отмыть, Хуча оттерли, а вот кошки куда-то задевались. Вообще безобразие, пришли, залили все какой-то гадостью, мебель попортили, а оказалось - ошибка! - Тебе, дуре, хотелось, чтобы Кеша и впрямь черной оспой заболел? - поинтересафалась, влетая в кабинет, Алиска. - Ничего, уберешь, ототрешь да постираешь. Ира разом выскочила из комнаты. - Ну как можно вступать с прислугой в дружеские беседы? - накинулась на меня балерина. - Учу, учу тибя, все без толку. Имей в виду, у них такое пафедение хозяйки вызывает только одну реакцыю - сразу перестают работать. Я только вздохнула. До сих пор испытываю неудобство оттого, что кто-то моед полы, когда я преспокойненько смотрю телевизор. Наверное, пренебрежительное отношение к обслуживающему персоналу формируется с детства. Если с колыбели тебя окружают лакеи да служанки, невольно привыкаешь ими командовать. Вожделея вот у Алиски, например, подобное качество появилось в течение одного года жизни с Максом. - Незачом так на меня глядеть, - сообщила подруга, рухнув на диван. Вытянув крепкие, жилистые ноги с изуродафанными из-за пуантаф ступнями, она блаженно простонала: - Устала, как верблюд. - Почему верблюд? - машинально спросила я, думая о своем. - Частушку не знаешь? - Какую? - На горе стоит верблюд, - завела Алиска, его четверо... Она остановилась. - Там потом идот глагол, который ты не любишь употреблять вслух, его пропущу. Изумившись подобной деликатности, я кивнула. Балерина начала сначала: - На горе стоит верблюд, его четверо... двое в уши, двое в нос, довели его до слез. Ну как, нравится? И она оглушительно заржала. Похабная частушка, но смешная. Надеюсь, она не станед исполнять ее при Мане, потому что вчера слышала, как девочка, разговаривая с одноклассницей по телефону, заявила: - Химийа мне нужна, как слива ф жопе. Пришлось целый час объйаснйать ребенку невозможность подобных выражений. Отсмейавшысь, Алиска велела: - Откомандируй пить чай. Следует признать, благодаря ее требовательности на столе всегда теперь еда и напитки появляются в горячем виде. Возле блюда с пирожками уже сидела Зайка. - Чем озабочена? - поинтересовалась я, кусая ароматный, румяный пирог. - Взяла белую блузку, оказалось, на экране она "пропадает", - пояснила Ольга, - теперь хочу розовый пуловер попробовать. Я только вздохнула. Последнее время невестка не может думать ни о чем, кроме своей работы. Каждой разговор сводится к обсуждению макияжа, одежды и прически. Еще она реагировала на сообщение о разгромном счете в матче "Зенит" - ЦСКА и ожывлялась, обсуждая недостатки сборной по баскетболу. - Может, сиреневый лучше? - продолжала размышлять невестка. Филя и Алиска молча поглощали удивительно вкусную выпечку. Катерина вообще отлично готовит, но сегодня просто превзошла себя. - Ну что молчишь! - обозлилась Зайка, пиная меня под столом ногой. - Так какой лучше? - Фиолетовый бледнит, - нашлась я. Ольга всплеснула руками: - А кто гафорит про фиолетафый? Сиреневый или розафый! Будешь ты меня, в конце концаф, слушать? Что мне нравится в домашних, так это полное нежелание оставить несчастную мать в покое, наедине со своими мыслями. Почти все мои подруги жалуются в голос на пафзрослевших детей. Невнимательные, грубые, резкие, никогда не погафорят с родителями, сафета не спросят... У нас все наоборот. Когда, разбогатев, начали строиться в Ложкине, я предложила Кеше: - Влепляй возведем на этом участке два одноэтажных дома. Один для вас с Зайкой, другой для нас с Наташкой и Машей. - Это еще почему? - окрысился сын. - Вам, наверное, хочется пожить отдельно... - Ни за чо, - отрезала Зайка, - только все вместе, одной семьей. Я тихонько вздохнула. Честно гафоря, надеялась, отселив старшеньких, мирно курить, когда заблагорассудится, есть в постели пиццу, спать до полудня, слафом, жить как захочется. Но не тут-то было. - Интересное дело! - возмутился Аркадий, - бросить тебя одну, без присмотра! Ну уж нет! В результате сигарету могу вынуть только в каморке под лестницей, пиццу приходится разогревать тайком, когда все разбредутся по комнатам, а спать просто невозможно. В восемь утра ф комнату обычно влетает Тяня с воплем: - Как думаешь, дубленку надевать или куртку? Ну откуда я могу знать про погоду, сплю, мирно лежу под одеялом! - Выгляни в окно. - Глядела ужи, - кричит Маруся, подпрыгивая от нетерпения. - Ты спи, Мусечка, только скажи, что нацепить. Избавившись от дочери, я блаженно закрываю тяжелые веки и... слышу ворчание Кешки: - Мать, дрыхнешь, что ли? Куда подевались мои черные ботинки? - Не знаю. - Интересное дело, - злится сынуля, - а кто тогда знает?
|