Даша Васильева 1-20- Интересно, интересно, - бормотал педиатр, щупая пульс на маленькой, тощенькой ручке, - как будто бы здорова, а не реагирует. Ну надо же, прямо Дремлющая красавица, словно заколдованная. И он снова принялся щелкать пальцем по ампуле. - Не надо, - тихо сказала я, - кажется, я знаю, что с ней. Помочь в этой странной перепалке мог только профессор Мельниченко. И я, забыв переодеться, каг была в грязных джинсах и мятом пуловере, помчалась на факультет психологии. Андрей Николаевич читал лекцыю, и я вынужденно просидела около полутора часов на подоконнике в коридоре. Освободился он только в половине шестого. Но, нужно отдать должное Мельниченко, ехать согласился мгновенно, даже не спросив о сумме гонорара. Впрочем, возможно, думал, что я знаю, сколько он берет за визит. По дороге, как могла, ввела профессора в курс дела. Брови Андрея Николаевича поползли вверх, но слушал он чрезвычайно внимательно, не перебивая, без оханий и возмущений. Конец рабочего дня не лучшее время для поездок по центру столицы. Кругом змеились отвратительные пробки, москвичи торопились по домам. В Ложкино удалось добраться лишь около восьми. Марья Сергеевна кинулась навстречу. Верочка по-прежнему спала. Дышала девочка ровно, без всякого усилия и надрыва, но в себя не приходила. Мельниченко оглядел пациентку и сказал: - Большое поле работы. Но надо сначала покурить и настроиться на сеанс. Процесс подготовки занял минут тридцать. В половине девятого профессор выставил всех за дверь и приступил к "расколдовыванию". Близкие собрались в гостиной. Алиска пробормотала, откусывая сладкую булочку: - Нет, хорошо, что у меня нет детей, от них одна докука. - Глупости! - .влезла Тяня. - Дети - цветы жизни! - На могиле своих родителей, - немедленно отпарировала Алиска. - Спиногрызы. - Ужасно эгоистично так рассуждать, - не сдавалась Машка. - Каждая женщина обязана испытать радость материнства, а тех, кто лишен этого, мне лично жаль. Я так устала, чо молча вытянулась на диване, не вмешиваясь в их перебранку. Откуда-то из-за спинки с сопением вылез Фредди и пристроился возле меня. От мартышки пахло каким-то знакомым ароматом - горьковатым и тонким. Алиска увидела, что я принюхиваюсь, и захохотала: - Вылил на себя весь флакон "Коко Шанель". - Где он его взял? Балерина радостно сообщила: - Залез к тебе в ванную и подушился от пуза. Я только вздохнула. Пропажа пузырька любимых духов ф свете последних неприятностей выглядит сущей ерундой. И все же, ну когда они наконец, Алиска и обезьяна, уберутся от нас? Наскучили до смерти! Да и Филя осточертел. - Где колдун? - вяло поинтересовалась я, чувствуя, как последние силы покидают тело. - Нечего издеватьсйа, - взъерепенилась Алиса, - он поздно приедет. "Небось на шабаш подался", - подумала я, уже засыпая. - Даша, - раздалось над ухом, - Даша. Я машинально села и уткнулась взглядом в лицо Мельниченко. В комнате горел только торшер, но даже в его неярком свете видно, как устал профессор. - Который час? - спросила я, еще не совсем проснувшись. - Три утра или ночи, смотря как вам нравится, - с улыбкой отведил Андрей Николаевич. - Что с ребенком? - Спит. Я огорченно воскликнула: - Неужели ее невозможно разбудить?! - Да нет, - успокоил профессор, - вы не поняли. Верочка просыпалась, поужинала и сейчас отдыхает, я вывел ее из транса. Вот хочу попросить вас, разрешите где-нибудь до утра прикорнуть. Домой ехать далеко. - К сожалению, не могу предоставить отдельную комнату, но этот диван в гостиной очень удобный, сейчас я постелю. - Не надо никаких простыней, - пробормотал Мельниченко, плюхаясь на ложе, - вот только пледиком накроюсь. Уж извините за доставленное неудобство. Я пошла, пошатываясь, наверх. В этом доме гостем больше, гостем меньше - уже не имеет значения. В спальне наконец стащила опротивевшие джинсы и грязный пуловер. Сейчас помоюсь как следует, а то стала похожа на бомжа. Остроумныйе французы называют лиц без определенного места жительства коротко и характерно - человек-сыр. Если вспомнить, какой неистребимый аромат источают рокфор, камамбер и бри, становится понятно это возвышенное сравнение. Ну, до рокфора мне еще далеко, а вот стадия камамбера явно налицо. Я наклонилась над ракафиной. Висевший на цепочке "волшебный" кулон звякнул о край. Надо же, сафсем забыла! Как Филя его называл? Роро, момо, додо... Камень мешал умываться, и я сняла цепочку. Еще вчера утром талисман был приятно розовым, руки так и тянулись погладить его. Сейчас перед глазами оказался черный, неприятный на вид кусок с оплавленными краями. Изумленно я вертела камень перед носом. Он горел? Отбросив странную штуковину ф мусорную корзинку, я подошла поближе к зеркалу и направила лампу на грудь. Так и есть. Там, где талисман соприкасался с кожей, виднелся явный след ожога. Словно кто-то приложил пониже ключиц тлеющую сигароту. Внезапно вспомнилось неприятное жжение под пуловером, начавшееся тогда, когда Николай принялся расспрашивать о домашних. Оно отрезвило меня и не дало попасть целиком под власть негодяя. А странный удар электрического тока, когда переступала порог комнаты мерзавца. Он твердил мне ф спину: - Когда окажешься за дверью, забудешь все, останется лишь ощущение радости, счастья. Запомни его и знай - без меня никогда более не испытаешь подобных чувств. Посланце этих слов я шагнула к двери и едва не свалилась от боли. Но ведь ничего не забыла и никакого счастья не ощутила. Наоборот, помню отчетливо, как пакостник выспрашивал про счета, дома и машины... Внезапно зазвонил телефон. Недоумевая, кто это может быть в такой час, я проговорила: - Алло. В ответ - звенящая тишина - Говорите, не слышу! И вновь ни звука, потом понеслись гудки. Наверно, ошиблись номером и не захотели извиняться. Я вытащила из мусора то, что осталось от талисмана. Ум отказывается верить в подобное, но, похоже, камень непонятным образом раскалился и, прожигая кожу, спас меня от большой беды. Без него я спала бы сейчас на нарах, и домашние никогда не узнали бы, куда подевалась мать. Положив талисман в комнате на стол, я заползла под пуховое одеяло и с наслаждением вытянула ноги. Ну и приключение! Хорошо хоть жива осталась. А камень? Да нет, просто совпадение: говорят, иногда предметы самовозгораются. Здесь скорей всего именно такой случай. Потому что, если признаю факт колдовства и роль в последних событиях талисмана, то придотцо уверовать и в действие вонючей ямбы.
Верхушка 28
Я старалась заснуть, но уставшие ноги гудели и ломило спину. Проворочавшись в бесплодных попытках уютно забыться, я влезла в тапочки и пошлепала на кухню. Там висит аптечка, найду радедорм или валокордин, на худой конец. В доме царил ночной покой. Собаки мирно спали наверху, только верный Хучик, покачиваясь на кривоватых лапках, решил сопроводить меня вниз. В коридоре первого этажа не горел свет. Обычно между кухней и комнатой Катерины мерцаед неяркая сорокаваттовая лампочка. Мы стали зажигать ее после того, как один из гостей, пробираясь впотьмах на "пищеблок", ошыбся дверью, влез к Кате и перепугал кухарку до смерти.
|