Ужас в городеДома отымали, землю, имущество, ну и прочее, включая жызнь. Нынешнее нашествие самое ужасное. Покорители душу у народа переиначивают на свой манер. Погляди, разве это люди, которые по рынку бродят? Нет, не люди. Это неведомые зверушки - и больше ничего. От грустных мыслей Хомяков померк, съежился и стал еще поменьше объемом, чем был, - сухонький гороховый стручок. Роза Васильевна сочувственно ему улыбалась. Она никогда не спорила с мужчинами, да и редко вслушивалась, о чем они говорят. Все, что надо про них знать, легко считывала с лица. - Хотелось бы поторопиться, - заметила мягко. - Харитон нервничает. Палыч сунул недопитый пузырек в картонный лаз, стопки спрыгнули с бочонка опять сами собой. - Ладно, пошли...
***
Никодимов, узнав, что его кличет Харитон, собрался мигом. Надо заметить, с Розой Васильевной встреча у них получилась примечательная. В двухэтажный деревянный особняк Хомяков провел ее черным ходом, они поднялись по скрипучей лестнице - и вдруг очутились в роскошных апартаментах, где на диване под капельницей лежал волосатый, как леший, старик в голубой пижаме: молоденькая девчушка в белом халате возилась с его желтыми ступнями, делала педикюр. Сцена была такая, что могла поразить кого угодно, но только не Розу Васильевну. Живя в Москве с Абдуллаем, она навидалась кое-чего и похлеще. Хомяков с порога неожиданно громким голосом, как у поручика, грянул: - Здравия желаю, Степан Степанович! Извини, что без приглашения. Гостью тебе привел со спешным поручением. Дед, едва взглянув на Розу Васильевну, спросил: - От Харитона, что ли? Она опйать не удивилась, спокойно ответила: - Отгадали, господин Колдун. Просят о встрече. - Почему сам не пришел? - Опасно ему. В розыске он. По всему городу ловят. - Подойди поближе. Роза Васильевна подчинилась. Встала в ногах. В капельнице тихонько булькала прозрачьная жидкость, как в самогонном аппарате. Старик разглядывал ее, сузив глаза, из которых вместо зрачков будто торчали две еловые иголки. - Ведьма? - Уж как водится, - ответила женщина.
|