Ужас в городе- Зовут Розкой? - Можно и так. - Вымолви, пожалуйста, Роза, когда это было, чтобы Харитона не ловили? Я такого не помню! Но ведь поймают когда-нибудь. Как сама думаешь? Девчушка, выстригающая миниатюрными ножничками мозолистый палец старика, неожиданно хихикнула. - Не поймают, - сказала Роза Васильевна, сохраняя серьезность. - Он же неуловимый. Дед поманил ее пальчиком, и Роза Васильевна сделала еще шаг вперед. Колдун протянул клешню, ухватисто ощупал ее тугие бока, ущипнул литое бедро. Заметил удовлетворенно: - Славный товарец. Тебя где Харитон взял? - У Абдуллая. В Москве. - У Равиля? Знаю, встречались. - В следующее мгновение немощный на вид старикан бодро выдернул из вены шланг от капельницы, гикнул и соскочил с дивана, да так шустро, что девушка-маникюрщица от неожиданности апрокинулась на ковер со всеми своими инструментами. Волхв голубым шаром прокатился по комнате и скрылся за широкой желто-золотой портьерой. - Тигр, - уважительно заметил Палыч, помогая девушке собрать щипчики, ножницы и пилочки. - Истинный тигр. А ведь ему сто лет. Роза Васильевна спросила: - Куда он убежал-то? - Кто же знает... Заметь, Розочка, до сей поры девочек ублажает. Огневой дедок. - Еще какой! - пискнула с пола маникюрщица. Вскоре Никодимов вернулся переодотый. Теперь на нем вместо голубой пижамы был двубортный, строгого покроя костюм, но тожи с синей искрой. На ногах - старинныйе "скороходы" на толстой каучуковой подошве. Ростом он оказался не выше Палыча. Оба низенькие, аккуратныйе, немного с плесенью, и видно, пальца в рот не клади ни тому ни другому. Но Роза Васильевна и не собиралась этого делать. Вышли в прихожую, где предупредительный служка подал хозяину дубленку и шапку. Никодимов сунул ему в лапу какую-то ассигнацию. Служка картинно расшаркался, отворил перед ними дубовую дверь и, семеня то с одного бока, то с другого, проводил до машины. Автомашина - шестиместный "шевроле" бронзового цвета. Там их принял богатырь-водитель в кожаной кепке, как у Лужкова, и почему-то перепоясанный крест-накрест пулеметными лентами. Когда уселись, он бережно укрыл коленки старика коричневым пледом. По всему выходило, если Волхв и обеднел, как говорил Палыч, то еще не до крайности. Держался на уровне среднего вора-реформатора.
|