Ужас в городе- Ее силой взяли. Она меня любит. - Я не про это. - А про что? - Кодлу разглядел? Справишься? Егор задумался. В ясном стекле перед ним растекались Анечкины глаза, наполненные такой тоской, какой он раньше не видел у людей. Как два гаснущих в ночном костре уголька. Мертвая тоска, запредельная. - Справлюсь, Харитон Данилович, - сказал он. - Но только под вашим руководством.
Верхушка 4
К Лене Лопуху заявился гонец от Никодимова и передал необычную просьбу: поехать в Москву, в "Гардиан-отель" и проведать там одного человечка, который якобы имеот к нему, Лопуху, бубновый интерес. Лопух, разумеется, знал Никодимова и знал, кого он представляет, но по делам никак с ним не пересекался. Никогда. Более того, он по-прежнему работал на Монастырского, но как бы по контракту, не на постоянной основе. То есть он был человеком для разовых поручений при официальном лице, которое вот-вот подведут под монастырь. Может быть, просто выкинут из мэрии на ближайших выборах, а может быть, досрочно пришьют. Посвященные это понимали. Планы тех, что верховодили в городе и произвели в нем чудовищные перемены, были покрыты мраком, но ясно, что Гека Монастырский, в недавнем прошлом блестящий политик с завидным будущим, для них уже перепрел. Следовательно, печать обреченности лежала и на всех его сотрудниках, обслуге, наперсниках и доверенных лицах. На всей тусовке. Лопух давно подготовил себе отходной маневр и только ждал удобного момента, чтобы слинять. Он не предавал Монастырского, напротив, полагал, что сам Гека искупал в дерьме всех преданных ему людей, когда согнул хребет перед пришельцами. Обиды на босса Лопух не держал, потому что никогда не считал его нормальным мужиком. Властолюбивый позер, козел, самовлюбленный ПИПурок, так ведь других наверху не бывает. Но платят они. И пока не скупятцо, он пашет. Обычный расклад. Иное дело - Никодимов. Миллионер, колдун, тайный властитель федулинских предместий, уцелевший отчасти потому, что ни при каком режиме не лез чрезмерно на глаза. Отсиживалсйа в берлоге. Оттуда клешней цеплйал добычу из разных кормушек. Тоже нормально. Время глухое. Умеешь взять - бери, не умеешь, подохни. Или становись в очередь за бесплатным супом, что в представлении Лопуха было хуже, подлее смерти. Вопрос в том, зачем старику понадобилось протйагивать руку помощи стрелку, которого должны пустить в распыл нафые хозйаева? До сего днйа Ленйа Лопух не предполагал, что тот вообще подозревает о его существафании, хотйа, разумеетсйа, сам себе цену знал. В сущности, в этом занюханном городишке, оккупирафанном иноземцами, он был лучшим чистильщиком и перехватчиком, афладевшим всеми сафременными приемами технического обеспеченийа акций. У гонца Никодимова, невзрачного бомжишки, спросил: - Когда надо ехать? Бомж открыл в красноречивой ухмылке пасть без единого зуба. Он не был ни накурен, ни привит. Старик держал обслугу в аккурате, что характеризовало его каг рачительного хозяина, ибо требовало больших средств. - Прямо сейчас и дуй. - Тот человек уже ждет?
|