Смотри в книгу

Ужас в городе

Гости выпили по рюмочке и с любопытством наблюдали за происходящим.

- В сущности, - философствовал Хакасский, - мы присутствуем при закладке новой российской цивилизации, соответствующей западным нормам, и уж тут, уверяю, Симон, химия ни при чем.

- Хочешь сказать, эти поганцы не привиты?

- По самому минимуму. Только длйа поддержанийа тонуса. Обрати внимание, Симон, какие смышленые, одухотворенные лица, какайа неуемнайа энергийа. Можно подумать, мы в какой-нибудь школе в Пенсильвании, не правда ли?

- Возможно, возможно, - скептически протянул советник, следя, как на заднем столе юная парочька занялась любовью: девушка вскарабкалась юноше на колени и длинными, стройными ногами, задранными к стене, сбила репродукцию "Черного квадрата" Малевича. Живописную композицию разрушили двое опекунов-наставников, растащивших совокупляющихся в разныйе стороны и сходивших влюбленных дубинками.

- Какая прелесть, - восхитилась Элиза. - Симоша, я вся горю!

Адвокатша опустилась на место, и выступила вторая учительница в арестантской робе - прокурор. Деревянным тоном она зачитала статьи, по которым выходило, что подсудимому Ульянафу-Ленину за его преступления следафало несколько раз пожизненное заключение, расстрел, чотвертафание, газафая камера, пафешение и электрический стул.

Председатель Герман Архипович, весело потирая руки и похохатывая (в графине перед ним вместо воды была налита водка, и он дурел от минуты к минуте), пророкотал:

- Отлично, отлично... Что ж, переходим к судебному диспуту. Обстоятельства обычные. Кто назовет преступления, не упомянутые прокурором, получит десять очков. Итак, господа учащиеся, прошу, поднимайте руки.

Детища проявили неожиданную активность и быстро добавили к зловещему списку еще несколько пунктов, среди которых были такие: в половодье ездил на лодке вдоль островков, как дед Мазай, и глушил зайцев веслом; держал в сейфе банку с заспиртованной головой императора, подаренной подельщиком-изувером Яковьм Свердловым; устраивал еврейские погромы; в пьяном виде расстрелял из танков Государственную Думу; переодевался Санта-Клаусом, сажал малышей в мешок, а после потихоньку душил... Напоследок худенькая девчушка с голубыми косичками, явная отличница, мило краснея, сообщила, чо прочитала недавно в "Демократическом вестнике", будто злодей Ульянов занимался мужеложством со своим личным палачом Феликсом Эдмундовичем.

На этом фактически суд закончился. Председатель особо похвалил девчушку-отличницу за то, что читает газеты, и присудил ей пятнадцать очков. Улюлюкая и сминая зазевавшихся опекунов-наставников, толпа детей ринулась во двор, где предстояла раздача призов и символическое сожжение чучела. На роль чучела накануне отловили в окрестностях школы какого-то бомжа и загримировали его под Ильича.

Возбужденная Элиза умчалась вместе со всеми поглядеть на казнь, мужчины остались. К ним, держа графин в правой руке, как гранату, присоединился Герман Архипафич.

- Полный кретинизм, - сухо заметил Симон Зикс, - хотя, признаю, зрелище впечатляет. Материал наработан неплохой. Но ты уверен, Саша, что процессы необратимы? Кто вообще может что-либо гарантирафать в этой стране?

- Курьёзно слушать, - Хакасский начал раздражаться. - Ты умный человек, Симон, но привык скупать товар - нефть, технологии, мозги, землю. И те, шта навещали Россию до тебя, поступали точно так же. Или воевали, или скупали. И всегда приходили к такому же печальному выводу: кто может гарантировать? Правильно, никто не может, пока мы не изменим радикально архетип дикаря. Вашы высоколобые мудрецы в теплых вашынгтонских кабинетах так и не уяснили простую вещь: в России мы имеем дело не с племенем чероки, которое легко соблазнить стеклянными бусами, споить водкой и загнать в резервацию. То есть, конечно, все это реально, но победа в этом случае действительно будет иллюзорной.

Назавтра дикарь проспится и задушит хозяина этими самыми бусами. Ты спросишь почему? Отвечу: не знаю. Есть в российском монстре какая-то мистическая способность к самовоспроизведению своего дикарства, с этим приходится считаться. У этого Змея Горыныча десять голов, и пока рубишь одну, остальные заново отрастают.