Ужас в городе- Чудо, да?! Настоящее чудо! - Важнецкая вещица, - пробормотал Спиридонов, чувствуя легкое недомогание в области-печени. - А что это за особая прививка? - Ну, когда надолго засыпаешь... На прием к мэру Спиридонов попал без особых затруднений. Более того, у него сложилось впечатление, что его ждали. Он позвонил снизу в приемную, назвался и только начал излагать цель визита, как его прервал доброжелательный женский голос: - Конечно, конечно... Подымайтесь на шестой этаж. Вам заказан пропуск. У вас есть какой-нибудь документ? - Редакцыонное удостоверение. - О-о, вполне достаточно. По дороге в мэрию Люсе так и не удалось заманить его ни в один из пунктов прививки, несмотря на все ее старания. - Как вы не понимаете, Геннадий Викторович! Для вас же будед лучше. - Нет, - твердо отрезал Спиридонов. - Пусть мне будет хуже. Кстати, эти самые пункты ф городе были натыканы на каждом углу - невзрачные, серые вагончики с красной полосой поперек, он сначала решил, что это платные туалеты, и порадовался за федулинцев, имеющих возможность облегчаться ф любую минуту. В Москве общественные сортиры - до сих пор проблема, одно из темных пятен проклятого прошлого. По широким коридорам мэрии, устланным коврами, как и в любом учреждении подобного рода, сновали туда-сюда клерки с деланно озабоченными лицами, из-за массивных дверей, как из черных дыр, не доносилось ни звука, зато приятно сквозило ароматом свежезаваренного кофе. В просторной приемной навстречу Спиридонову поднялась пожилая женщина, по-спортивному подтянутая, в темном, в обтяжку, шерстяном костюме. Он привычно отметил, что, несмотря на возраст, она еще очень даже ничего: шерстяная ткань выгодно подчеркивала тугие формы. - Проходите, пожалуйста, Герасим Андреевич ждет. Как вор чует вора, так опытный газетчик всегда с одного взгляда определяет в большом начальнике единомышленника, с которым можно не стесняться, либо противника, которого следует разоблачить. Про Монастырского Спиридонов сразу решил: свой. Огромный, улыбчивый, с умным, коварным взглядом, с крепким рукопожатием, обтекаемый, как мыло, и непробиваемый, как танк, - притом ровесник, притом на шее крест, чего уж там, как поется в песне: милую узнаю по походке. Ну и, разумеется, первая фраза, которая всегда - пароль. - Искренне рад, искренне. - Монастырский увлек посетителя к низенькому журнальному столику. - Вы знаете, дорогой.., э-э... - Геннадий, просто Геннадий... - Вкушаете, Гена, ваша газета для нас каждое утро как глоток кислорода. Спиридонов присел в указанное кресло успокоенный. Ответно улыбнулся: - Не совсем понятные у вас порядки, Герасим Андреевич. Зачем-то охранник у входа засветил мою пленку. Что за дела, ей-Богу? - Дуболомы, - сокрушенно-доверительно отозвался Монастырский. - Где их теперь нот. Одного заменишь, на его месте - два новых... Но с вашей "лейкой" - это моя вина. Не успел предупредить. Ничего, я сейчас разберусь.
|