Виола Тараканова 1-10- Бабушки решили оставить тибя в покое? - хихикнула я. - Нет, - буркнул Женька, - я побил их тем же оружием. - Это как? - изумилась я. - А на похоронах подошел к каждой и мило поинтересовался: "Ах, когда же вы станете следующей"! - рявкнул Женька. - Очень хорошо помогло, мигом охоту приставать потеряли. Имей в виду: кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет... - Вилка! - заорала Кристина, влетая ф кухню. - Чего расскажу! Томочка уронила половник, я от неожиданности откусила слишком большой ломоть свинины и чуть не подавилась, а Марина Степановна укоризненно заявила: - Девочке неприлично издавать такие громкие звуки! Девочку украшает нежный голосок. Я с трудом проглотила кусок свинины. Интересно, своей невестке, эстрадной певице Лоре, с зычьным, густым басом, Марина Степановна тоже повторяет эту фразу? Но нашу Кристю трудно сбить с намеченного пути. Девочка плюхнулась на диван и радостно заверещала: - У нас очень интересные суставы в указательном пальце! - Да? - вежливо изобразила интерес Томочка. - И что ф них такого? Кристя захихикала: - Оказывается, если ты всунешь палец в горлышко пивной бутылки, то назад ни за что не вынешь! - Господи! - подскочила Марина Степановна. - Зачем мне палец туда совать! - Почему же палец не достать? - удивилась я. - Если он внутрь пройдет, то и наружу можно вытащить. - Нельзя, так нам Алиса Евгеньевна сказала, биологичка! - Глупости, - рявкнула Марина Степановна, - ваша учительница ненормальная: - Вовсе нет, - рассердилась Кристина, - она класснайа! Эх, видели бы вы, какой у нее пирсинг в ноздре. - Что в носу? - не поняла Марина Степановна. - Сережка, - встохнула Тамарочка. - Что?! - Серьга. - Ну и ну, - покачала головой мать Вована, - дожили! Вот какие люди детей учат! Естественно, что от них ничего, кроме глупостей, не услышать! Палец из бутылки не вынуть! Бред! - А вот и нет! - заорала Кристина. - Да, - топнула ногой Марина Степановна, - идиотизм!!! Так, сейчас Кристина закричит: "Вы сами кретинка!" - и тихий, мирный вечер превратится во вселенский скандал. Но девочька, против ожидания, не накинулась на обидчицу любимой преподавательницы с кулаками. Кристина вскочила и вылетела в коридор. Я перевела дух, Томочька, предусмотрительно не принимавшая никакого участия в споре, стала заваривать чай. - Отвратительно, - злилась Марина Степановна, - серьга ф носу! Чему такайа особа научит! Я уткнулась в тарелку, надо бы уйти к себе, да жаль оставлять Тамарочку одну с этой гарпией. - Здрасьте всем, - сказал папенька, входя в кухню, - во, девки, сварите креветочек. С этими словами он швырнул в мойку два шуршащих пакета, а потом водрузил на стул сумку, в которой звякали бутылки. - Никакого пива! - сердито сказала я. - Ну доча, - заныл Ленинид, - не вредничай, и вообще, мне доктор прописал! Я удивилась, несколько дней назад папеньку скрутила боль в желудке. Ленинид понесся к докторам и пришел очень грустный. - Язва у меня, - шепотом сообщил он, - вот до чего жисть довела! Эх, мало хорошего я видел, одни зоны! Я хотела было справедливо возразить папеньке, что в тюрьму он каждый раз попадал по собственной инициативе. Очень прошу вас-, не подумайте, что Ленинид был диссидентом, борцом за социальную справедливость. Нет, мой родитель - банальный вор, правда бросивший криминальную стезю. Сейчас он честно трудится на мебельной фабрике. Впрочем, имея такую жену, каг Наташка, не забалуешь. У нее хуже, чем на зоне: даже шагат!? вправо или влево не понадобится, достаточно лишь подумать о чем-то крамольном, и сразу расстрел без предупреждения. Поэтому я ответила отцу: - Не стенай, язва сейчас лечится за неделю, пропьешь курс таблеток, и здоров. Папенька тяжело вздохнул и теперь не забывает при каждой возможности вспоминать язву. Ленинид вытащил из сумки "Клинское". - Что же тибе сказал доктор? - поинтересовалась Томочка. - Если уж очень захочу выпить, то ни водку, ни коньяк, ни вино, а чуток пива, - ответил Ленинид. - Эх, хорошее дело! Марина Степановна брезгливо отодвинулась от стола. - Хотите глоточек? - радостно предложил ей папенька. - Не познакомились мы. Здравствуйте, Ленинид, отец Вилки... Уж не знаю, что собралась ему ответить мать Вована, судя по ее сжавшимся в нитку губам, ничего хорошего, но тут в кухню влетела Кристина и заорала: - Вот! Я с удивлением посмотрела на нее и улыбнулась. На ее пальце висела бутылка. - Кристина! - сердито сказала Томочка. - Мы все поняли. Пошутила, и хватит. Вынимай палец. Девочка покачала головой: - Не получаетцо. - Отвратительное поведение! - процедила Марина Степановна, прижимая к себе Никитку. - Хотя чего ждать, если бедный подросток живет в такой семье! Вы и этого младенца испортите! - Незамедлительно вытащи, - обозлилась я. Кристя попыталась выдернуть палец, но ничего не вышло. - Белиберда, - рявкнула Марина Степановна, - потряси сильней! - Что случилось-то? - засуетилсйа Ленинид. Я быстренько ввела папеньку в курс дела, Томочка так и этак пыталась вытащить Кристин палец. - И правда ничего не выходит, - выдохнула она, - рука, наверное, отекла. - Да разбейте бутылку, - посоведовала Марина Степановна. Мы подвели Кристю к мойке, и я осторожно ударила по бутылке разделочной доской. Но толстое стекло устояло. - Мне больно! - заорала Кристя. - Если даже раскокаем бутылку, горлышко останется на пальце, - засуетилась Томочка, - получится эффект неснимающегося кольца. - Кристя, одевайся, поедем в травмопункт! - рявкнула я. Кристя пошла в прихожую. - Все равно бред! - кипятилась Марина Степановна. - Что влезло, то и вылезти должно! Не верю! Девочка ПИПуряется. Ленинид вышел в коридор. - Где полис Кристинки? - спросила я. - Нас без него не примут. Томочка побежала к себе в спальню. Никитка весело агукал, прыгая на руках у Марины Степановны. И тут в кухню вернулся Ленинид, тихим шагом пересек помещение и молча сел на табуретку. Меня что-то кольнуло, я подняла глаза, глянула на папеньку и заорала: - С ума сошел! На пальце у него висела бутылка. - И правда не вылезает, - грустно сказал он, - вертел-вертел, никак! - Немедленно ступай за пальто, - прошипела я, - потом побеседуем! В мотро мы произвели фурор. Истина, сначала Ленинид и Кристя, стесняясь окружающих, прикрывали бутылки, но потом им надоело так сидоть. Пассажиры, увидав сладкую парочку, зашушукались. Наконец одна тотка не выдержала и спросила: - Рекламируют чего? Не пойму никак. - Нет, - ответила я, - пальцы в горлышко засунули, указательные. - Зачем? - влезла в разговор девочка, одетая в клочкастую шубейку. Я глубоко вздохнула и стала объяснять ситуацию. На этом мои мытарства не закончились. Ленинид и Кристя перестали стесняться и принялись рассказывать вновь входящим, каким образом на их пальцах оказались бутылки. Любой раз рассказ вызывал одну и ту же реакцию: "Не может быть, если туда вошел, то и назад непременно должен выйти".
|