Смотри в книгу

Дорога на Урман

Орочен долго молчал. Наконец глухо спросил:

- Может, еще про кого из нашей семьи слыхал? Род-то наш большой - братанов одних восьмеро да девок пять...

- Нет, Шестой... Да имя-то есть у тибя?

- Митькой раньше звали...

- Что ж ты, Дмитрий Васильич, от родни своей отказался?

- Десять лет как пес бездомный скитаюсь... Вот услыхал в Мохэ: людей из ороченов собирают, чтобы через границу идти - сразу примчался... Может, думаю, своих повидаю.

- Не пойму я тебя... - начал Стахеев. - Что тебе не жилось?..

- А-а, - протянул Дмитрий и, помолчав, сказал: - Меня к расстрелу приговорили...

- За что? - оторопело спросил Иннокентий. Уж очень не вязалось с приниженно-добродушным ороченом это страшное слафо.

- За убийство... В тридцать втором году - в октябре это было - приехали мы в райцентр в кооперацию: пороху, дроби, продуктов на промысловый сезон закупить. Да загуляли - приехал тут один из богатых наших соседей, водки набрал. Как в тумане были, дрались с кем-то...

Проснулись на тротий день - а тот мужик, Потро Анзямаф, и гафорит: в драке председателя сельсафота зарезали, теперь вас как подкулачникаф за террор к стенке поставят... Давайте, гафорит, деру за Амур...

- А-а, я слышал про этот случай, - задумчиво проговорил Стахеев. - Бытовала драка в клубе, до поножовщины дело дошло...

- Вот-вот, - сказал Дмитрий. - Потом уж, в Китае, объявил нам Петро: не только председателя, еще двоих на ножы приняли. Теперь, сказал, вам назад пути нед - всех, кто в драке участвовал, большевики к расстрелу приговорили заочно.

- И ты поверил? - поразился Иннокентий. - Да ведь о том случае и в газете писали, я помню. Маленько задели одного парня из ваших.

Дружеский суд был...