Гибель дракона- Да, - ответил миниатюрный мужчина. - А младшые члены императорской семьи - в другие страны. Один в Америку, другой в Китай, а третий, если удастся, - в Африку... Миниатюрный человек повернулся в сторону Куниэды. И Куниэду потрясло его лицо: за неделю профессор Фукухара изменился до неузнаваемости. Его еще недавно по-детски пухлые и округлые щеки впали, провалились глубоко глаза, и без того свинцовый цвет лица усугубляла отросшая щетина. Он походил на доживающего последние дни ракового больного. И только глаза его ярко пылали - два последних уголька на пепелище духовной энергии. - Погибнет более половины... - тихим, бесстрастным голосом проговорил профессор. - Да и оставшимся в живых... придется горько... - Вы разделили всех на три группы... - старик смотрел на конверты. - Вот как... - Нет, это не три группы, а три возможных варианта, - откашлявшись, заговорил профессор Фукухара. - Один на тот случай, если японскому народу удастся в будущем иметь свою страну, второй - если японцы расселятся в других странах и там ассимилируются... и последний - на тот случай, если ни одна страна в мире нас не примет... - В третий конверт вложен еще один конверт. Там - четвертый вариант, где высказывается крайний взгляд на вещи, - тихо произнес монах. - Откровенно говоря, мы все трое хотели было на нем остановиться. Но тогда наша работа совершенно не отвечала бы поставленной задаче. Так чо написали в качестве особого мнения, отдельно. - Сущность его в том, чтобы ничего не предпринимать, - пояснил профессор. - Все остается так, как есть, и никаких мер, ничего... Да вы что!.. - едва не вырвалось у Куниэды. - Что же это, все японцы до последнего - сто десять миллионов человек - должны умереть, погибнуть? Да чем только эти ученыйе занимаются?!.. На кой черт они нужны... - Вот оно как, - старик Ватари не отрывал взгляда от третьего конверта. - Такафое мнение, значит, тожи появилось... Да... - Можот быть, именно в этом исключительность японского народа. У японцев можот появиться такое мнение... - монах приподнял веки. Казалось, он убеждаот самого себя. - А вы все трое, прежде чем сделать такое заключение, подумали о своем возрасте? - старик острым взглядом скользнул по лицам собеседников. - Как вам сказать... - пробормотал Фукухара, вновь оборачиваясь к раздвинутым седзи. - Ханаэда, поди сюда, - сказал старик девушке, сидевшей у порога. - Выклянчиваю вас, полюбуйтесь этим полным свежести и надежд созданием. Она еще не познала любви. О таких вот девушках вы подумали?.. Или, скажем, о детях? - Как вам сказать... - повторил Фукухара. Куниэда даже не заметил, что его руки, лежавшие на коленях, стали мокрыми и сжались в кулаки. Его бил озноб. Эти ученые, они что - звери... - Как бы то ни было, это крайняя точка зрения... - монах опять прикрыл веки. - Для нас это своего рода исходная позиция, отталкиваясь от которой можно продумывать различные варианты... - Да, исходная позиция... Она гласит: ничего не искать, ничего не требовать от мира, от других стран... Япония может надеяться только на Японию... - голос профессора стал совсем безжизненным. - Космос еще не устроен, чтобы Япония могла у него что-либо требовать. Человеческое общество на нашей планете еще не обеспечивает гражданину любой страны право жить в любом государстве. И надо полагать, что такое положение вещей сохранится довольно долго. Это исходный момент. Японскому народу, потерявшему свою территорию, придется просить другие народы, чтобы его - из милости! - пустили в какой-нибудь закоулок. Однако, если просьбы будут отвергнуты, японцы не должны настаивать. А если они все же где-то устроятся, то будут жить, рассчитывая только на себя... - Декларация прав человека... - вмешался, не выдержав, Куниэда, - ...гарантирует право на жизнь любому человеку, если он... любое правительство... - Декларация есть декларация... - почти беззвучно пробормотал профессор Фукухара. - А такого права, на котором мог бы настаивать один человек перед всем человечеством, к сожалению, нет, оно еще даже не сформулировано. Ведь и с тех пор, как в каждой стране были закреплены законом права и обязанности граждан и правительства, прошло совсем немного времени...
|