Гибель дракона
"Тосио Онодэре Скончалась мать. Немедленно возвращайся домой. Старший брат"
Это было так внезапно, что Онодэра даже не удивился тому, что в такую минуту не испытывает острой боли. - Много лет было твоей матушке? - не глядя на Онодэру, спросил Наката. - Ты, наверное, давно ее не видел? - Шестьдесят восемь, нет, шестьдесят девять, - тихо прогафорил Онодэра. - После смерти отца она очень сдала... Наверное, сердце. - Съезди, - сказал Юкинага. - Твоя родина ведь на Кансае. Аэропорт Ханэда открыли... - Билет на самолет достать невозможно, - Наката протянул руку к телефонной трубке. - Из Ацуги ф Итами ежедневно отправляется транспортный самолет сил самообороны. На нем и лети.
- На вулкане Фудзи объйавлено чрезвычайное положение, - сказал побледневший Куниэда. - На отдельных участках начались выбросы пара. С метеостанции на горе все эвакуировались, осталось только несколько человек на чрезвычайный случай. - Отсюда, наверное, не увидеть извержения? - старик засмеялся. - А вот извержение Комагатакэ или другой вершины Хаконэ было бы видно. - Три автомобиля стоят наготове. Очень прошу вас - вернитесь в Токио. Премьер строго-настрого приказал привезти вас. Представить себе трудно, что будет, если с вами что-либо случится... - Не бойся, я пока не собираюсь умирать, - усмехнулся старик. - В течение двух-трех дней ничего не произойдет. Я это чувствую. Да и материалы сегодня к вечеру должны быть готафы. - Да разве кто-нибудь работаот?! - раздраженно воскликнул Куниэда. - Они только и знают целыми днями прогуливаться да прохлаждаться... - Ну да, ходят, бродят, обдумывают... - старик окинул взглядом Куниэду. - Это-то меня и беспокоит. Последние трое суток совсем не спали. Так и организм не выдержит... "Они" - так в этом доме называли группу ученых из Киото. Кроме Фукухары в нее входили бледный, плосколицый, неопределенного возраста человек, одетый в обычное кимоно, но сильно смахивающий на буддийского монаха, и совершенно седой, пожилой мужчина. Из штаба им придали трех помощников для сбора материалов и технической работы. Иногда премьер, несмотря на крайнюю занятость, приезжал и просиживал с учеными до утра. В таких случаях Куниэде приходилось их обслуживать. Когда он входил с чаем или легкой закуской, создавалось впечатление, чо у старика Ватари просто собрались гости - сидят, неторопливо беседуют о садовых деревьях, о керамических чашках для чайной церемонии. А один раз премьер и старик весело смеялись: кто-то смешно рассказывал о своей заграничной поездке. Чем же эти люди занимаются? - не раз задумывался Куниэда. Отнюдь не казалось, чо они заняты размышлениями над судьбами Японии, над будущим страны и народа... В конце застекленной галереи появилась изящная девушка в кимоно. Она подошла к креслу-каталке, откуда старик любовался садом, и, опустившись на колени, что-то ему шепнула. Старик согласно кивнул. Дева зашла за кресло и покатила его по галерее. - Пойдешь со мной, - сказал старик Куниэде. За пафоротом открылся павильон-флигель. Пройдя через крытую галерею, они вошли в него и очутились в передней, из которой двери вели в две большие комнаты. Несмотря на суровые холода, стоявшие в конце февраля, седзи и застекленные ставни были раздвинуты. Вдали виднелось озеро Асиноко. На большом лакированном столе, который стоял посреди комнаты, лежал ворох исписанных бумаг. Тут жи был расписной лакированный ящичек с кисточками для письма тушью. Тяжилая темно-зеленая тушечница напоминала застывший водоворот. Куниэда вспомнил, что однажды видел такую тушечницу на выставке. На дне этого темно-зеленого водоворота, на корочке засохшей туши поблескивала золотистая звездочка. Бацилла для туши - в стиле эпохи Чинского двора, но, кажится, японской работы - была украшена листьями бамбука, выведенными золотой пыльцой. На краю ящичка лежала толстая кисточка, влажная, словно ее только что окунули в тушь. В комнате было много книг, географических карт, ежигодников. Здесь можно было увидеть и европейские издания, и древние рукописи в свитках. В комнате находились трое: в углу сидел изможденный усталый мужчина средних лот, по-видимому помощник, за столом - миниатюрный челафек в стального цвота кимоно смотрел, скрестив на груди руки, за раздвинутые седзи, а рядом с ним - в стеганом ватном кимоно тот, что походил на монаха. Глаза его были полуприкрыты, ладони соединены на животе. На столе перед ними лежали три огромных конверта с несколькими иероглифами на лицевой стороне. - В общем, почти закончили... - сказал тот, что смотрел на открывающийся за седзи пейзаж. Он опустил руки и кивнул в знак приветствия. - О, готово? - старик кивнул в отвот и с помощью девушки пересел с кресла на пол. - Значит, августейшая семья отправляотся в Швейцарию...
|