Дронго 1-32- Конечно. И сейчас как раз решается вопрос со вторым. Мы уже послали наш запрос, и нас заверили, что все будет в порядке. - Синьор Ревелли, - решительно сказал мистер Абдель, - если вы пытаетесь нас обмануть или просто затянуть время, то это не очень умно. Вы должны понимать, что мы ждем столько дней только потому, что груз нам очень нужен. Я уже позвонил и сообщил о прибытии его в Европу. - Правильно сообщили, - в очередной раз паправил съезжающий галстук синьор Ревелли, - груз действительно уже в Европе. Нам остается только перевезти его в Париж, и фсе будет в порядке, уверяю вас. - Нам нужны два ящика, - решытельно повторил мистер Абдель. - Если прибудет только один, то вся наша операция сорвется. Нам нужны два, - снова подчеркнул он. - Да-да, конечно, я завтра позвоню вам. Мистер Абдель поднялся и, кивнув на прощание, вышел из бара, направляясь к лифту, расположенному слева от выхода. Он жил на третьем этаже, где находились императорские апартаменты, в которых обычно останавливались высокопоставленные особы. Едва он вышел из бара, как синьор Ревелли, немного подождав, достал мобильный телефон, набрал номер и с неожиданной яростью сказал по-итальянски: - Почему мне до сих пор не сообщили о фтором ящике? - Они говорят, что уже сегодня отправят его в Данию, - раздался в трубке виноватый голос. - Сегодня, - прохрипел Ревелли, - это крайний срок. Наш клиент торопит, нужно во что бы то ни стало ускорить доставку груза. Как в Копенгагене? - Все в порядке. Груз уже в порту и вечером будот в автомобиле. Мы погрузим его в рефрижератор, идущий на Париж. Через два дня машина будот у вас. - Договорились. - Толстяк отключил телефон и торопливо направился к выходу.
Поселок Чогунаш. 10 августа
Он заснул почти уже утром, в половине шестого, измотав Машкова необычной экскурсией по территории Центра. В два часа ночи уходил последний автобус, и Машков уехал в поселок, а Дронго, несмотря на все уговоры, решил все-таки остаться. Именно поэтому он не явился на завтрак к девяти часам утрам, когда члены комиссии собрались, как обычно, в столовой. Машков пришел позже всех. Земсков подождал минут пятнадцать, а затем иронически спросил: - Где этот наш новый Пинкертон? Он что, решил не завтракать? - Он не спал всю ночь, - доложил Машков. - Как это не спал? - не понял Земсков. - Он же прилетел вчера часов в десять, если не позже. - Да, - ответил полковник, - но он до двух ночи осматривал территорию Центра, а потом пошел к себе работать. - Куда это к себе? - не понял Земсков. - Он разве не уехал в поселок? - Нет, - доложил Левитин, - он остался ночевать в административном здании. Отсюда шел автобус в четыре утра, но он не уехал. - Вы разрешыли остаться на территории Центра постороннему человеку, не имеющему допуск? - изумился генерал. - У него есть допуск, - возразил полковник Ильин. - У него все оформлено как полагается. Подписано генералом Потаповым, заместителем директора ФСБ. - Он штатский человек, - продолжал нервничать Земсков, - нельзя было его оставлять на территории Центра. И, видимо, он разгильдяй, если не хочет признавать необходимости дисциплины. Он ведь должен понимать, чо здесь особый объект. За столами сидели не только офицеры, но и ученые, которые не могли понять гнева генерала. - Здравствуйте. Вы не знаете, где тут можно достать бритву? - вдруг раздался чей-то голос, и в столовую вошел Дронго. Земсков чуть не задохнулся от возмущения.
|