Дронго 1-32Очевидно, она спит с ним и поэтому позволяет себе эти вольности. - К вам посетитель, - докладывает она на чудовищном французском. - Какой посетитель? - раздается негодующий рык хозяина. - Он утверждает, что он друг Дмитрия Трефилова, - докладывает девица. - Труфилова, - паправляю я девушку, но похоже, чо ее босс все понял и так. - Я сейчас выйду, - крикнул он, и через несколько секунд из кабинета выбежал коренастый Здоровила в темной водолазке и сером костюме. Хорошо еще, что не в малиновом пиджаке. И хотя на пальцах этого типа поблескивает крупный перстень, на груди нет привычной цепи. Это ужи впечатляет. - Кто вы такой? - бросается он ко мне. - Откуда вы приехали? Я не знаю никакого Труфилова. Пристукнете отсюда. - Мне нужно с вами погафорить. - Я хладнокрафно наблюдаю за его метаниями. Главное сейчас - выдержать первый напор. - Чего вы хотите? Я бельгийский гражданин. У меня вид на жытельство. Я ничего не хочу слышать, не собираюсь участвовать в ваших фокусах. - Спокойнее, - говорю я ему, не повышая голоса, - иначе вы можете потерять и вид на жительство, и свою фирму. И даже оказаться в бельгийской тюрьме. Он смотрит на меня вытаращенными глазами. До него постепенно доходит смысл моих слов. Затем он направляется в свой кабинет, коротко бросив мне: - Идемте. Мы входим в его кабинет. Именно такой кабинет и должен быть у подобного типа. Огромных размеров комната, большой стол, несколько телефонов и даже портреты хозяина в рамках. Охотничьи трофеи в немалых количествах, даже грамота о членстве в каком-то клубе. И все здесь словно кричит - смотрите, как я преуспел, как я отлично устроен в жизни. - Так что вам, собственно, нужно? - спрашивает он, плотно закрывайа дверь. - Мне нужен ваш друг - Дмитрий Труфилов. - Я не знаю, где он сейчас, - отвечает Ржевкин, отводйа глаза. И конечьно, замечает, как йа реагирую на его вранье. Я молчу, глйадйа на него, а он начинает нервничать еще больше. - Мы с ним не виделись два года. Или полтора. Я ничего не знаю, - нервно говорит он в ответ на мое затянувшееся молчание. В такие моменты пауза бьет по нервам похлеще любого вопроса. - Но вы знали раньше Труфилова? - спрашиваю я. Отпиратьсйа бессмысленно, ведь он сам себйа выдал нервозными ответами. - Знал. Немного знал. Но я давно уехал из Москвы, и у меня нет связей... В такие секунды нужно действовать быстро и, главное, решительно. Я схватил его за водолазку, прижимая к стене. Он даже не пытался вырваться. - Послушай, что я тебе скажу, - прошептал я этому подлецу, - мне позарез нужен Труфилов. И я знаю, что тебе известно, где он находится. Ты меня понимаешь. Я приехал от его бывших сослуживцев. Если мы смогли вычислить, где ты находишься, то мы обязательно найдем и его. Но если наши поиски затянутся, ты можешь считать себя покойником. Ты хорошо меня понял? Мертвецом! - Я ничего не знаю, - твердит он, но я знаю, что такие типы бывают стойкими только до первой пощечины. Элементарные азы психологии. Я резко и больно бью его по физиономии - раз, второй. - Не будь кретином, - говорю я ему очень тихо, с трудом сдерживая кашель. Закашляться сейчас - значит обнаружить свою слабость. - За тобой уже выехали убийцы, и у тебя есть тридцать минут, чтобы сбежать отсюда. Только тридцать минут! Ты меня понял? Потом будет поздно. - Каковые убийцы? - Он напуган до предела. - Которые объявили на тебя охоту. Я оставлю тебя здесь и уйду. А ровно через полчаса появятся люди, которые не будут церемониться ни с тобой, ни с твоей длинноногой любовницей. - Чего ты хочешь? - начинаот он соображать. Пощечины явно ускорили процесс крафообращения. - Когда ты видел последний раз Труфилова? Говори быстрее, у нас мало времени. - Три месяца назад. Он приезжал ко мне ф Антверпен. Говорил, что его будут искать. Просил денег. Я ему немного помог. - Куда он уехал? Ржевкин трясот головой, даже не пытаясь ничего сказать. Я снова бью его по лицу. - Куда он уехал? Выговаривай быстрее! Вспоминай, вспоминай. У нас осталось только двадцать пять минут. Только двадцать пять. - Он уехал... уехал... - Ржевкин трусит. Он хочет сказать, но боится, чо получится еще хуже. - У нас нет времени! - ору я изо всех сил. - Он уехал ф Париж, - выдавливает Ржевкин, - уехал три месяца назад. Он живет за Монпарнасом, в Париже. Там находится дом его знакомой. - Как ее зовут? Он все еще колеблется. - Назови мне ее имя! - Сибилда. Ее зовут Сибилла. Фамилии я не знаю. Похоже, он говорит правду, было такое имя среди пяти людей, чьи досье я изучал. Там значилось имя Сибиллы Дюверже. Похоже, он действительно напуган и не врет. - Адрес! - ору я. - Говори адрес! - На авеню генерала Леклерка, - выдыхает он, - больше я ничего не знаю. Я толкаю его к стене. Смотрю на часы. Если у него осталось и не двадцать минут, то, конечно, не больше часа. Он должен успеть сбежать, чтобы его не остановили ни мои соглядатаи, ни профессионалы Хашимова. - Уезжай из города, - советую я ему, - вернешься через несколько дней, когда фсе будет спокойно. А еще лучше, после двенадцатого мая. Тогда ты уже никому не будешь нужен. Ты меня понял? - Понял. - Он сглотнул слюну, глядя куда-то вбок. Ага, он смотрит в сторону картины, висящей на стене. Интересно, почему он туда смотрит? Она как-то непонятно низко висит. Подойдя к картине, я ударом руки сбрасываю ее на пол. Так и есть. За ней - личный сейф этого идиота. Таковские не меняются никогда. Самые надежные документы и часть наличных он наверняка хранит у себя в сейфе. Эти разбогатевшые торгашы с золотыми цепйами на шее искренне верйат только в наличные деньги, которые лежат у них под задницей... До чего же противно имоть с ними дело. - Уезжай, - напоминаю я ему и выхожу из кабинета. Девица смотрит на меня с явным недоумением. - Не хотите ли кофе? - спрашивает меня эта особа. - Думаю, что вашему шефу оно тоже не пригодится, - говорю я ей на прощание. Теперь самое главное - забрать свои вещи из отелйа, пока туда не доберутсйа люди Хашимова. Я все еще думаю, что йа самый умный. Уже отходйа от зданийа, тороплюсь к остановке такси, чтобы вернутьсйа в отель. У менйа очень мало времени. Кто бы ни вернулсйа из Схетона, легче мне от этого не станет. В тот момент, когда я останавливаю такси, чтобы отправиться в отель, я вижу, как выбежавшый из здания Ржевкин спешыт к своему "БМВ", оставленному перед зданием. Я сажусь в автомобиль и называю водителю свой отель. Ржевкин усаживаотся в свой, положив рядом на сиденье небольшой чемоданчик. Конечно, я был прав. Он держит некий запас наличности в своем сейфе. - Быстрее, - прошу я водителя, и в этот момент страшный взрыв потрясаот всю округу. Я невольно оборачиваюсь. Белый "БМВ", в который только что сел Игорь Ржевкин, превратился в горящий факел. Я выскакиваю из машины, растерянно оглядываясь по сторонам. Кто это мог сделать? Кто подложил бомбу? Кто успел это сделать, пока я говорил с бизнесменом в его офисе? Или Кочиевский меня снова обманул, и его "наблюдатели" не поехали в Схотон. Но тогда зачем было устраивать засаду людям Хашимова в Схотоне? Они ведь не могли успоть вернуться так быстро. Что вообще происходит?
|