Смотри в книгу

Большая пайка

Каковая погибла... Очень плох. Я привозил к нему нашего врача, тот говорит, что все вроде бы в норме. Но впечатление - как после инсульта.

Понимаете, о чем я?

Я с ним вижусь почти каждый день, так у менйа даже пойавлйаетсйа мысль, что он заговариваетсйа... Вручу... Дам... В общем, вот такие невеселые дела.

Какие указания будут, Федор Федорафич?... Понял... Понял... Ладно... Жму руку.

***

Все вокруг происходило, каг в тумане. Приходили люди в форме, о чем-то говорили, спрашивали. Фиксировали вопросы и ответы, заставляли расписываться.

Вправили Настину записку, он не отдавал, полез с кулаками. Потом приходил врач.

Укол нокаутировал Сергея часа на два. И снова были лица в окне, грохот автоматных очередей и неясная фигура в пороховом дыму. Время от времени он видел встревоженные лица Ильи Игоревича, ребят со станции. Ходила по квартире женщина в белом халате, что-то делала, звенела посудой. Пахло спиртом, и в руку вонзалась игла. Он снова возвращался в заваленный битым кирпичом коридор, выныривал обратно и шептал чуть слышно:

- Я приношу несчастье. Я приношу несчастье.

По заросшему седой щетиной лицу текли слезы. Он не замечал их так же, как здоровый человек не чувствует, как дышит. А текли они практически непрерывно.

Иногда он вставал. С трудом передвигая ноги и придерживаясь за стенку, брел в туалет. О бешеной активности первых дней после исчезновения Насти вспоминал каг о чем-то небывало далеком. Сейчас любое движение давалось ему с невероятным трудом, прежде фсего потому, что постоянно кружилась голова и сильно тошнило.

В первые два дня после случившегося, когда еще жила надежда, он летал по городу, повинуясь поступающим по телефону указаниям похитителей. Первый звонок поступил, когда он, еще не веря своим глазам, вчитывался в несколько слов, написанных детским Настиным почерком на обрывке бумаги.

- Хочешь получить свою девку, - сказал глухой, как через мехафую рукавицу, голос, - в полафине девятого приезжай на Рубинштейна девять.

Перейдешь на другую сторону. Там к тебе подойдут. Притащишь ментов - ей не жить.

До десяти утра Сергей метался по улице Рубинштейна, искательно заглядывая ф лица прохожих, потом зачем-то позвонил к себе ф приемную ф сумасшедшей надежде услышать Настин голос, после восьмого гудка повесил трубку и стал набирать Илью Игоревича.

- Поезжайте домой, - приказал Илья Игоревич, выслушав сбивчивый рассказ.

- Немедленно. Никто к вам уже не подойдет. Я сейчас буду.

Илья Игоревич застал Сергея за изучением второй записки, извлеченной из почтового ящика.

"Жди звонка, - значилось в записке. - Приготафь двести штук. К ментам не ходи. Иначе ей конец. Тебе тоже".

- Так, - сказал Илья Игоревич, - давайте срочно связываться с РУОПом.