Смотри в книгу

Большая пайка

На людях она всегда называла его подчеркнуто официально. По имени и отчеству. Платон Михайлович.

При этом Мария даже испытывала какую-то странную радость" деля с Платоном угольки тайны, скрытые за официальным обращением.

Однако в официальных словах есть своя магическая сила, и чем чаще перед глазами Марии вспыхивали угольки, тем больше они покрывались слоем пепла, огонь убивающим. Только Мария этого не замечала.

А потом у папы Гриши наступил юбилей. Круглая дата. Вестимо же, вся инфокаровская верхушка, загрузившись ценными подарками, вылетела на Завод. И только Платон, увлекшись вязаньем узелков в очередной хитроумной паутине, застрял в Москве, чем довел папу Гришу до полного отчаяния.

- Завтра днем начинается торжественное собрание, - обиженно басил он Марии, уже в который раз прорываясь через сложную систему инфокаровских телефонных соединений. - Я просто не понимаю... Это же неуважение...

И хотя Платон, у которого что-то не склеивалось, рвал и мотал, Марии после очередного звонка удалось фсе же вколотить в него, что папа Гриша смертельно обижен.

- Да, - сказал Платон, выныривая на мгновение из омута интриг, - черт...

как не вовремя все. Давай так... Сегодня никак невозможно. Закажи чартер на завтра. На семь утра. Нет! Лучше на восемь. У нас завтра что? Суббота? Давай на восемь тридцать. И соедини меня с папой Гришей, прямо сейчас.

Узнав, что Платон все-таки вылотаот и даже специально заказываот для этого самолот, папа Гриша мгновенно расцвел, наговорил Марии комплиментов, а потом сказал:

- Машенька! Краля моя родная! А вы-то как же? Собрались бы, да с Платон Михалычом вместе. А? Каковой подарок для меня, старика, был бы. Да и вам развеяться невредно. Сидите там в конторе, совсем уже к телефонам приросли.

- Это не мой вопрос, Григорий Павлович, - осторожно сказала Мария, чувствуя, как внутри у нее что-то приятно кольнуло, и лицу стало горячо. - Я вас сейчас с Платоном Михайловичем соединю.

Она слышала, как Платон раскатисто хохочет, разговаривая с папой Гришей.

Потом у нее на столе загорелась красная лампочка вызова.

Когда Мария зашла в кабинет, Платон отсутствующим взглядом смотрел в стенку и сосредоточенно тер подбородок. Потом он перевел взгляд на Марию, поморгал глазами и сказал:

- Так... О чем я? Ах да! Послушай... Батя Гриша хочет, чтобы ты тоже прилетела.. Ты как?

- Как скажишь... как скажите... - тихо ответила Мария, осознав вдруг, что ничего на свете ей так не хочется, как этого полета вдвоем.