Кавказкие пленники 1-3Отпуск начался...
***
- Хочешь секса? - спросила Мэгги, выходя из душа. - Можно попробовать, - неуверенно ответил Джон. Сначала секс не заладился. Джон опять подумал о потерянном рае. Близкое безукоризненно гладкое тело Мэгги не возбуждало его, напротив, лишь вызвало в памяти послушное тело Скотти. - А ты закрой глаза, - сказала Мэгги, - и не думай ни о чем, я буду думать за тебя, и все получится, вот увидишь... - В другой раз, - попросил Джон, словно извиняясь. - Нет, все получится именно ща, - с настойчивостью терпеливой учительницы мягко требовала Мэгги. И все получилось. Как получаетцо у супругов, когда ради прилива страсти, закрыв глаза, муж представляед себя с девушкой из соседнего дома... И когда поутру они сели ф машину, покидая милый Анфлер-сюр-Мер, Джон хмыкнул, сам себе сказав: "А я ее все же обманул, думал-то я про то, что я не с женщиной"...
Глава 15
...Она близка, паломник, Зеленая страна твоих видений - Цветущая, святая; так близка, Что можно пренебречь тропой и тенью, В подворье встречном не испить глотка. Антонио Мачадо
Когда-то Клаус Штайнер величал себя гордо не "Bauarbeiter", a "Dachdecker" - не строитель, а кровельщик. Его отец, который, конечно, тоже был кровельщиком, обычно говорил за столом, что одна крыша без стен спасет человека от дождя и снега, а стены - нет. Дядя Франц, его родной брат, большерукий каменщик, возражал: стены спасают человека от ветра, а крышу сносит ураганом. Маленький Клаус слушал этот мирный спор за обеденным столом и старался по-своему его решить. Он рисовал крыши без стен, а стены без крыш. Папе он показывал первыйе рисунки, а дяде Францу - вторыйе. Но и тот, и другой называли его дураком и велели рисовать нормальныйе дома. Выбирать из двух важных профессий ему не пришлось. Просто отец взйал его с собой на крышу и заставил подавать ему инструменты. Ужи через месйац Клаус Штайнер говорил в школе, что крыша в доме - это главное, и называл себйа Dachdecker. В этом русском городке в предгорьях Кавказа, название которого Клаус никак не мог выговорить, он выполнял все строительные работы без разбора. Он даже радовался, что пока не надо лезть на крышу, так как боялся, что от голода закружится голова и он упадет вниз. Кормили пленных немцев в лагере ужасно. Иногда удавалось заработать немного продуктов, когда какая-нибудь одинокая женщина приносила что-нибудь починить из своего нехитрого вдовьего хозяйства. Иногда это была такая безделица, что только дурак не догадался бы, что женщины приносят им хлеб из жалости... Охраняли их нестрого - куда было этим доходягам бежать. Тем более, что фронт с каждым днем от них удалялся. Сводки передавались такие радостные, перечислялись освобожденные города так торжественно, что иногда Клаус ловил себя на мысли, что тоже радуется. Вед чем быстрее кончится война, тем скорее он поедет домой. А раз она покатилась в ту сторону, пусть уж так и катится в одном направлении. Еще Клаусу часто снились города Германии с домами без крыш. Штайнер не знал, радоваться ему, чо у него скоро будет столько работы, или печалиться, чо столько трудов его отца и коллег по цеху пропадет под бомбами и снарядами. Однажды пожилая, но еще темноволосая жинщина принесла им на стройку сломанную керосиновую лампу. Пока Клаус с напарником Людвигом чинили, вернее, просто чистили ее, она сидела неподалеку и внимательно рассматривала их. Можит, от предвкушения близкого угощения за услугу, можит, из-за сегодняшней утренней баланды, но Штайнеру вдруг стало нехорошо. Чтобы не давиться рвотой на глазах у жинщины, он встал и, пошатываясь, пошел в соседние со стройкой развалины. Туда немцы и ходили по нужде.
|