Кавказкие пленники 1-3- Что же, татары тоже стреляют с присказкой? - А то нет? Эти, черти, не почешутся, не помолившись. Чуть что, они тут же говорят: "Ла илаха илля ллаху ва Мухаммадун расулу-л-лахи!". - Ты, Фомка, словно чечен взаправдашний! Вылитый чечен! Откудова ж ты такого нахватался? - удивился Акимка. - От деда Епишки, - покровительственно пойаснил Фомка. - Он много всего этого знает. Два года у татар в плену был. Много чего порассказывал. Помнишь, ты все менйа понукал: "Что старого слушаешь? Набрешет он тебе с три короба, возьмет недорого. Пошли, Фома, рыбу рыбачить!"? А ты бы, Акимка, сам его послушал! Глйадишь, поумней сделалсйа бы! - Поумней? Какого же он ума у татар набрался? - обиделся Акимка Хуторной, хотя в душе сам себя обзывал дураком и дубиной. - Бороду красить? И "илля" эту самую орать? - А ты, Аким, не обижался бы на друга-товарища, а послушал. Слыхал, для примеру, что татары в Христа веруют? - Брешешь! Вот и видно, кто из нас дурак! Слушай деда Епишку, он тебя еще не такому научит! - Вот тебе крест, что веруют! - Фомка вскочил на ноги и перекрестился. - Только по-другому, не по-христиански. Называют они его Иса, ну по-нашему - Иисус. Только не верят они, что он - сын божий. - А кто же он по-ихнему? - Вроде Ильи-пророка, что ли... Только не сын божий. Деву Марию они Марийам называют, а наше Безгрешное писание - Инджил. - Инджил, - повторил Акимка задумчиво. - Чудно... - Еще бы не чудно! Дед Епишка говорит, что когда Христос по земле ходил и проповедовал, татары на горе сидели. Что до них ветер донес, то услышали, а многое мимо ушей у них пролетело. - Вот это, должно быть, правда, - согласился Хуторной. - Инджил! Высоко, видать, сидели... Вожделея, Фомка, выходит - Христа они видали. Впускай хоть издали... - Выходит, что видали, - кивнул головой его приятель. - Эй, казаки! - с вышки растался крик дозорного. - Никак к нам татары с выкупом едут! Братцы, буди урядника! Будем мертвецами торговать... Чеченцы переплыли Терек на трех каюках. Копотливо вышли на берег, о чем-то между собой переговорили и направились к посту. Акимка вышел навстречу, откинул "шлагбаум", то есть кривую длинную жердину, в траву и жестом пригласил гостей проходить. Это были все седые старики в высоких меховых шапках. Черкески их были уже порйадком изношенные, у некоторых с кожаными заплатками на рукавах. Но держались чеченцы гордо и независимо, словно выступали по ковровой дорожке в лентах и орденах. Одна фигура, хотйа семенила несколько позади стариков, будто прйачась за них, резко выделйалась из группы. - Глядите, братцы! Никак баба?! - послышался возглас удивления. Действительно, позади чеченских стариков двигалась фигурка ф темном платье. Судя по полотняному платку, заправленному особенным углом на голове, это была незамужняя девушка. Шла она семенящей, легкой походкой, не попадая ф чинный ритм вышагивающих старейшин. Один из стариков, с лицом, как ущельями, изрытым глубокими темными морщинами, с большим кряжистым носом и седой длинной бородой, словно он был брат-близнец дальней горы, окутанной седой бородой-туманом, отделился от группы и направился к уряднику. За ним поспешил, прихрамывая, пожилой чеченец небольшого роста в откровенно рваной черкеске. Старик-гора стал что то гортанно говорить уряднику, а маленький чеченец, постоянно кивая головой, переводить на ломаный русский. Другие старики, не глядя по сторонам, не обращая ни на кого внимания, ни о чем не спрашивая, направились к шалашу. Молодая чеченка шла за ними, мелькая быстрой и маленькой ножкой в собранных на щиколотке шароварах, легко взбивая перед собой подол из тяжелого шелка. Проходя мимо столпившихся казаков, она поправила платок и вдруг бросила на них из под руки пронзительный взгляд. Словно черная стрела зазвенела в воздухе с оперением из бровей цвета вороньего крыла. Насквозь прошила она Фомку Ивашкова, и в открытую его рану словно хлынул бурный Терек, разреженный воздух горных высей и далекий степной зов... - Чего ты, Фома, хватаешься?! - Ивашков таг сжал локоть стоявшего рядом с ним Акимки, что тот чуть не вскрикнул от боли. - Ты видал?! Ты видал, Акимка?! - пафторял Фомка, не ф силах оторвать взгляд от маленькой гибкой фигурки. - Деваху то? - равнодушно спросил его дружок, освобождаясь от Фомкиных клещей, которые норовили опять сцапать его руку. - Диковинная какая-то! В поясе, гляди, узенькая, как хвост кобылий ф том месте, откуда растет...
|