Кавказкие пленники 1-3- А как же шумиха вокруг его галереи? - возмутился Толстый. - Лужков вон собирается ему еще один дом отдать, хотя на это здание и Пушкинский музей претендовал, но мэрия знает, кому давать, кто популярнее, тому и дает, потому как на дворе рыночьная экономика, а Шилов - это отражение связи спроса и предложения... - А, да брось ты трепаться, - перебил Толстого Герман. - Какое предложение? Олигарха Абрамовича он нарисовал как живого? - Ага, именно! - отведил Басовитый Пашка. - Народ хочет видеть своих героев, а в Третьяковке портреты висят Гоголя да Белинского, они уже и в школе надоели, когда все десять лет в классе глаза мозолили, а тут - поди погляди на портреты Чубайса да Березовского... - Ага, особенно полюбуйся на то, как у художника огонек на сигаретке получился, прям как у Куинджи на "Украинской ночи над Днепром"! - издевательски поддакнул Герман. - Это не художник, который больше внимания не глазам уделяет, а фактуре шерстяной ткани костюма и бриллианту на пальце... - А народу нравится, пипл хавает. Как Титомир говорил, - не унимался Пашка. Герман, явно разнервничавшись, ткнул окурок в пепельницу. Но в это время Левка выручил, снял напряжение, грянул аккордом "Аргентина - Ямайка, пять - ноль, какая боль!!!" Дети подтянули. Все потянулись к стаканам. Муха пристально наблюдал, как покачивалась ножка в белой брючине, и как ритмично покачивался стакан в маленькой руке. Он мечтал поймать взгляд черных глаз, но это ему никак не удавалось. А песнйа так же резко окончилась, как и началась. - Да бросьте вы, Павел, донимать Геру вашим Шиловым, а то он совсем у меня озвереет, - вдруг высунувшись из-за мужнего плеча, пропела Ева. - Шилов ведь и правда не художник. Неожиданный приход Левки и его друзей, конечно же, нарушил идиллию преферанса, и, как хороший хозяин, Муха, несмотря на хмель в голафе, прекрасно видел, что для Генки и Басафитого вечер безнадежно испорчен. Пошушукавшись, они сначала вышли на балкон подышать, а потом, вернувшись через пару минут, объявили, что им надо ехать в общагу, где кто-то обещал им "болванку" курсафого проекта по экономике. - Да вы пулю в сто двадцать седмой комнате писать собрались, - разоблачил их замысел Мухин. - Да, конечно, уж лучше там в тараканах да клопах, но святым делом заниматься, чем тут с вами про Репиных да Шишкиных фигню мусолить. - Опять твои евреи нам всю малину испортили, - достаточно громко, чобы было слышно в гостиной, сказал Пашка.
|