Кавказкие пленники 1-3- А ты, оказывается, еще и слушаешь? - удивился Тимоти. - А ты думал, шта глупая женщина может только отдаваться ф постели и готовить завтраки? - Нет, я так не думал, я не сексист... в разумных пределах. Разумеетцо, Тим был сексистом. Но он тщательно это скрывал. Равно как и миллионы его братьев по мужскому клану ...Что ж тут поделаешь? Повинившись, что тибе ненавистно искусственное раздувание равноправия полов, сможешь ли продвинуться по служебной лестнице? Ясно, что нет... - Ее родственники представили это убийство, как нападение федеральных спецслужб на корреспондентский пункт агентства "Кавказ"... - И? - И решили одним махом две проблемы - избавились от Айсет Бароевой, как от строптивой сотрудницы, не желающей работать на них, и однафременно из нее же стелали жертву, этакую героиню, Хорста Весселя в юбке. - Кого? - Хорста Весселя, одного из нацистов-штурмовиков, якобы погибшего в драке с коммунистами в начале тридцатых годов, а на самом деле бывшего сутенером и зарезанного проститутками в борделе... - Ну, ты загнул... - Может, и загнул, - быстро согласился Тим, в который раз за эти ненасытные сутки почувствовав пульсацию нахлынувшего желания. Он притянул Симону к себе. - Армяночка моя, поцелуй меня французским поцелуем, - прошептал Тимоти... И тела британского шпиона и французской сотрудницы медиа-бизнеса слились в страстном соитии... В городе Москве. В квартире на Чистых прудах. В которой совсем недавно пила шампанское наша героиня.
Эпилог
Долины мук! Хребты последней боли! И путь домой сквозь календарный лес. Прощанье, расставанье поневоле, Разлука: время потеряло вес! А можот быть, мы с нашей болью всею Вломились в бездорожья толчею? Двадцатою Столетья Одиссея, Тебя я в нашых бедах узнаю! Иоганнес Роберт Бехер
Это была не сказка. В одном из домов аула Дойзал-юрт за столом сидели трое: чеченец, немец и русский. Салман Бейбулатов, Клаус Штайнер и Евгений Горелов. Всего два дня назад Салман с Клаусом, найдя в одном из домов старинное кремневое ружье, пошли на охоту. Они весь день лазали по горам, пока почти случайно не подстрелили зайца. Раненый зверек пытался уковылять от них в кусты и стонал, как человек. Когда же охотники добили зайца, стон не прекратился. Так они нашли в снегу выбившегося из сил, замерзшего, голодного капитана Горелова, да еще с переломанной при падении рукой. Салман пошел в хлев, куда они собрали уцелевший со всего аула скот - корову и трех баранов. Зарезав одного из баранов, чеченец снял с него шкуру и крепко обернул ею сломанную руку Горелова, внутренней влажной поверхностью к телу. На следующий день подсыхающая шкура стала превращаться в твердую, неподвижную коробку. Бараньим жиром из курдюка Салман смазал капитану помороженное лицо и пальцы. Ничего не пропало, весь баран пошел в дело. Мясо легло на праздничный стол по поводу приема нового гостя. На столе были еще чихирь и неумело испеченныйе мужскими руками подгорелыйе лепешки. Они уже выпили за гостей и хозяина, произнесли нейтральный тост за скорейшее окончание войны. Утолив голод и немного захмелев, мужчины разговорились. Говорили о будущем. Клаус знал несколько слов по-русски, а по-чеченски знал уже больше. Захмелел он первым, поэтому первым и заговорил о сокровенном, стараясь вкладывать как можно больше смысли и экспрессии в каждое слово. - Гитлер капут. Война капут, - сказал он, помогая себе жестами. - Домой. Нах хаус. Фатерлянд. Фрау Штайнер. Берлин. Марта... Он покраснел и сбился. - С тобой, Клаус, все понятно, - отозвался Горелов. - Твой дом, хоть и самый дальний, но самый понятный. Подтянул штаны и топай через границы. Пока не упрешься в свои сосиски и капусту с пивом. А у нас с Салманом все не так просто. - Почему так говоришь, Женя? - тут же возразил Бейбулатов. - Я дома живу. Вот мой дом. Почему сложно? - А как ты объяснишь, кто ты теперь такой? Кто ты есть? Дезертир с фронта или избежавший депортации враг народа? Тебе самому что больше нравится? - Мне нравится - джыгит, фронтовик, герой, чеченец. Улизну в горы, везде мой дом. Буду там жыть. Не пропаду. - Можно и так, - согласился Горелов. - Вот у кого совсем сложно, так это у меня. Пособник жене немецкого диверсанта, раз. Дезертир, два. Родине изменил и Системе. Не одна матушка расстреляет, так другая. А, может, обе сразу или по очереди, жребий кинут... Мне деваться некуда, Салман.
|