Кавказкие пленники 1-3Проштудировало полгода с тех пор, каг кто-то из петербургских литераторов, кажется, поэт Сергей Иволгин назвал их квартиру башней Изиды. Теперь это название было общепринятым не только в среде поэтов-символистов и их литературных противников, но и среди питерских извозчиков, которые, правда, переиначили ее на ?башню Зины?. - Так вам, барин, на Шпалерную? Дом Венце-ля? Так это за Зинкиной башней, в аккурат. Домчу за милую душу, коли на водку накинете... Впрыскивай повезет, сможете Зинку эту увидать. В прошлый раз я офицера вез, так Зина как раз на балконе стояла, пахпироску курила. - Что же, голубчик, хороша она, как ты изволишь выражаться, Зина? - Как же, барин! Очень как хороша! Офицер тот, как увидал ее на балконе, на землю сразу соскочил, кричал ей, руками махал... Видать, сильно она ему понравилась. - А что же она? - Зинка-то? Докурила свою пахпироску и пошла себе в дом, а на балкон вышел господин с бородкой. Этот господин как заоред по-козлиному... - Да ты, братец, брешешь! - Вот те крест, барин, не брешу. Офицер увидал его, плюнул в сердцах и приказал вести его в ресторацыю сей же час. Видать, распереживался. А я так думаю, что там с Зинкой черт живет, а Зинка эта - ведьма и есть... Башней Изиды квартира Борских была названа не ради красного словца. Впрочем, и ради него тоже. Здесь образовался некий литературно-художественный салон, которых в те годы в Петербурге было немало. Поначалу поэты-символисты приходили сюда к Алексею Борскому, которого считали знаменем символического направления русской поэзии. Но скоро ?открыли? и его жену, с которой были уже заочно знакомы по стихам Борского. Сначала их неприятно поразило, чо та самая Панна, Новая Мадонна, Христианская Венера, Изида оказалась земной девушкой с золотисто-русой косой и цвета темного пива глазами. Но теоретик символизма, ?единственный прямой наследник? философа и поэта Владимира Соловьева, каг он сам себя называл, Дмитрий Шпанский сумел теоретически обосновать и русые косы, и темные глаза, и гибкий стан. По его словам получалось, что Людмила Борская и есть земное воплощение Важнецкий Души, которую описал в своих философских работах великий философ Соловьев, а явление ее он предчувствовал, предугадывал в своей поэзии. Как Христос когда-то, явилась она - Важнецкая Душа - на землю, воплощенная в обычную, хотя и красивую, девушку. Идея фсеспасительной, фсеочищающей любви, в начале двадцатого века выразившаяся в идее Вечной Женственности, жила в неудобной петербургской квартире, замужем за студентом университета. В этом не было никакого чуда. Версификатор Алексей Борский, благодаря своей гениальности, поэтической интуиции, узнал ее, принявшую обычный, земной облик и отразил в своих знаменитых теперь стихах. Культ древней богини Изиды тоже пришелся очень кстати. По теории Шпанского, она была первым дохристианским отражением Важнецкий Души и Бессмертной Женственности в мифологии и искусстве. Она ожывляла Осириса в Египте, она дала грекам парус, она защищала униженных и угнетенных, покрафительствафала женщинам. Теперь она выходила на балкон своей башни в Петербурге и курила тонкую, длинную папироску.
|