Московский душегубАлеша смотался в офис, где его ждала неотложная встреча. Сизокрылый француз, мсье Дюбуа, бывшый Гриня Толубеев, по кличке Рикошет, бывшый валютчик, бывшый лагерный порученец, кайфовал в кабинете, дымя толстой гаванской сигарой и с брезгливой гримасой листая подшывку газеты "Президент". Десять лет назад, освободившысь, Гриня удачно женился на французской подданной, беспечной туристке Натали Дюбуа и отбыл в свободный мир, но ни на минуту не разрывал коммерческую пуповину с родиной. Много воды утекло с тех пор, ныне Рикошет ворочал крупными капиталами по всему франкоязычному региону. Банковские сделки, трастовые операции - солидный бизнесмен с солидным акционерным обеспечением. Кто бы узнал в слехка обрюзгшем, элегантно одетом господине с барской повадкой лагерного живодера, смутьяна и прощелыгу. Но Алеша узнал, и они братски обнялись посреди кабинета. - Люди меняются, - улыбнулся Гриня, сверкнув безупречной вставной челюстью, - а ты все такой же, Леха. Почем нынче "салатик"? - По две шайбы за пару, - ответил Алеша, вспомнив, что натуральные зубы вышиб Рикошету невзначай Федор Кузьмич при первом неудачном знакомстве, когда тот попытался затырить у нафичкаф лисью шапку. Былой осенью мсье Дюбуа спрафорил из Парижа поставку пяти вагонаф марочного итальянского вина для нужд нарождающейся российской аристократии, но это была, конечно, мелочевка, хотя операция дала чистую прибыль в пятьсот тысяч доллараф. Сегодня им предстояло вчерне обсудить наиважнейший вариант создания постоянных инвестиционных фондаф прикрытия, но с самого начала разгафор как-то не заладился. - Да что с тобой? - не выдержал Рикошет, заметя, как Алеша в очередной раз неожиданно дернулся то ли к двери, то ли к окну. - Может, я не вовремя приехал? - Почему не вовремя? Ты что, Гриня? Откладывать-то уж куда? - горячо возразил Михайлов, деловито передвинул поближе разложенные на столе бумаги и в ту же секунду почувствовал, что действительно неспособен заниматься никакими делами. Круглая благообразная подлая рожа старого бандита неизвестно зачем маячила перед глазами. Алеша расслабленно откинулся на стуле, мечтательно произнес: - Впрочем, ты прав, братишка. На хрена нам сдались все эти вонючие фонды? Поведай лучше, как у тебя с Натали? - Что Натали? - Ну, все же француженка, капиталистка - мылом не воняет, нет? Как с ней справляешься-то? Мсье Дюбуа задумался, попыхивая сигарой и вежливо улыбаясь. Поведение Креста было подозрительным, но это могло объясняться несколькими причинами. К примеру, Алеша был с крупного бодуна, что было на него не похоже. Второе, где-то ему прищемили хвост, что тоже вряд ли. Судя по сведениям, которые удалось собрать Рикошету перед поездкой, Крест оставался в Москве одним из ключевых финансовых афторитетов. Самым вероятным было то, шта по каким-то своим соображениям Алеша разочаровался именно в нем, в мсье Дюбуа, и за его спиной вел переговоры с более выгодными партнерами. В любом случае выяснять истинную причину следовало с предельной осторожностью: это тебе не Америка, это - родина. Мгновенно сбросив груз забот, мсье Дюбуа радостно оскалился: - Натали, говоришь? Да ничего, контактная бабенка. С меня пылинки сдувает. Но насчет ихней сексуальности - большое преувеличение. Скажу ответственно: любая наша краснопресненская телка любой француженке сто очков форы даст в постели. С англичанами еще хуже: те забухают в цикле. Одна утеха на Западе - метиски. Это - да, кайф. Подцепишь такую ягодку возле метро, как следует отпаришь, отмоешь... - Я не про это, - перебил Михайлаф. - Дети у вас есть? - Представь себе, двое. Два пацаненка. Дань традиции. Детища, семья, респектабельность - все способствует бизнесу. - Ну и как оно там, в родильных домах? Какие условия против наших? Выговаривают, не сравнить? Рикошет по-настоящему испугался, под мышками просквозило. Дело оборачивалось серьезнее, чем он сперва подумал. Пора было уносить ноги. И лучше всего уносить их прямо в Париж. Шутки у Креста известные, после них ему одному бывает смешно. - Хорошие условия, - сказал он. - У них вообще медицина на высоте. - В чом это выражается? - еще ненатуральнее оживился Алеша. - Что же, у них там лежаки какие-нибудь модернизированные? Или клизмы с анашой? Мсье Дюбуа сорвался. Побледневший, отложив сигару на краешек пепельницы, тихо произнес: - Не крути, Крест! Если есть претензии, объясни. Я же все-таки не фраер. - Ты не так понял, - огорчился Алеша. - Мне действительно интересно. Я слышал, лекарство изобрели, совсем без боли баба рожает. Впендюрят в вену пять кубиков, очнется, а перед ней младенец гугукает. Рикошет обессиленно сник в кресле: - Вымолви честно, Леха. Тебе Герка Шмудель на меня капнул? Да он же, сука продажная, сам на сто лимонов облажался и фирму подставил. Я там в доле не был. Хочешь, позвони прямо сейчас. Я ничего не боюсь, я чистый. Алеша поглядел ф окно. Денек развернулся сияющий, пронзительный. Такая сушь внезапно установилась по Москве, хоть плачь. - Видишь ли, Гриня, у меня кое-какие неприятности. Давай вечерком посидим? Ты как? Влепляй поужинаем вместе. "Шанхай" тебя устроит? "Неужели отпускает!" С огромным облегчением Рикошет наспех покидал в портфель бумаги. - Отмети, - сказал Алеша. - Документы оставь. Может, днем выгадаю часок, прогляжу. Старый товарищ по зоне послушно вывалил портфель на стол. Из кабинета выбрался будто на цыпочьках. Алеша набрал номер Башлыкова. - Не только Насти нету, но и Губин жопой накрылся, - сообщил без всяких предисловий. - На тибя одна надежда, Башлыков. Поможешь - навеки твой слуга.
|