Московский душегубФомкин аж позеленел: - Ты что, Митяй, охренел?! С меня-то за что? Это мне Потруха должен за консультацыю. - Кто из вас кому должен, сами разберетесь. Гони бабки. Или уматывай! Первое неожиданное препятствие Фомкин преодолел с честью. Порылся в кармашке куртки (заначка!) и достал две сложенные конвертиком пятидесятитысячные ассигнации. - Вот все, что имею. На старость копил. Денежки охранник принял с какой-то детской стыдливостью, развернул, разгладил на ладони и вдруг так рассвирепел, что Фомкина бычьим взглядом отбросило к стене. - Ты чо же, погань, милостыню подаешь?! - Никак нет! - взмолился Фомкин. - Другие у Петрухи займу. Отдам, когда уйду. Честное слово! Митька уселся с ним в лифт и доставил на четвертый этаж. Но все никак не мог успокоиться. - Нельзя с вами по-хорошему, с поганками, - бормотал ожесточенно. - Изготафляешь одолжение, рискуешь карьерой, вы там бабу будете накачивать, и все, выходит, на халяву. Ну жлобы! Ну сволота! - Положился на земляка. Извини, брат. - Не затевайся надолго. Через сорок минут хозяин вернется. - В крайнем случае Петруша в чулане схоронит. Попозже выпустит. - За каждую минуту простоя - полтинник! - предупредил громила, сплюнув Фомкину на ботинок. Петруша впустил, не дожидаясь звонка, видно стерег под дверью. Бытовал он взбудоражен и мелко трясся, то ли от страха, то ли от возбуждения. Запер дверь и потянул Фомкина за руку куда-то в темноту. - Не желает тебя видеть, - горячечно забурчал в ухо. - Я сказал, друг, родич, гинеколог - ни в какую! Грозит шефу пожаловаться. Чего делать? - Теперь только вперед, - ответил Фомкин. - До победного конца. Ну-ка отвори пасть.
|