Московский душегуб- Так нам удобнее, - перевел Вдовкин ответ шефа. Директор изобразил на лице полное понимание и в свою очередь произнес небольшую речь. Все их требования были вполне приемлемыми, кроме одного: открытый на предъявителя счот не мог превышать определенной суммы, которую директор для наглядности начертал черным фломастером на фирменном бланке. Сумма была со многими нулями и Алешу удафлетворила. Затем директор вручил ему конверт с заранее подготафленными бумагами и попросил расписаться на трех финансафых документах. Алеша пододвинул бланки Вдафкину, и тот их внимательно изучил. - Все разумно, - сказал он. - Это не Одесса. Директор нажал кнопку селектора, и пожилая секретарша внесла в кабинет поднос с тремя бокалами шампанского. С приятной улыбкой директор предложил тост: - Ельцин, реформа, банзай! - Гитлер - капут! - добавил Вдовкин. Все трое чокнулись и выпили. Через десять минут сидели в маленьком бистро неподалеку от банка и ели поджаристые копченые сосиски со сладкой бледно-желтой горчицей. Алеша с любопытством листал толстенькую чековую книжку. - Евгений Петрович, как себя чувствуешь ф шкуре миллионера? Вдовкин второй раз в это утро проснулся. - Если немедленно не дашь водки, меня вырвет, - предупредил он. - Ты этого добиваешься? Алеша сделал знак официанту: - Заказывай, Женйа, теперь можно. Вдовкин сгоряча попросил водки сразу на трех языках: немецком, английском и русском. Это произвело сильное впечатление. Через мгновение официант вернулся с запотевшим графинчиком, при этом вид у него был отрешенный, как у московского омоновца. Вдовкин, блажинно жмурясь, сделал пару крупных глотков, понюхал хлеб и обратил на Алешу страдальческий заслезившийся взгляд: - Разжиженная! Ей-Богу! Совершенно без градусов. Попробуй, если не веришь. - Пора лечиться, Женя. К Довженко тебе пора. - Для тебя что самое страшное? Миллионы потерять? - Я на бабки не молюсь. - А для меня самое страшное - протрезветь. ...На другой день мистер Кугельман на подержанной "вольво" отвез их на виллу в Гштаде. Они и моргнуть, кажется, не успели, как пересекли нарядную киношную страну, издавна оборудованную для безмятежного жилья. Третий день Вдовкин и Михайлов были окружены людьми, которые все, как один, беспричинно улыбались и чему-то постоянно радовались. В этом был какой-то подвох, но в чем он заключался, они не могли понять. Либо обитатели маленького северного рая были все поголовно идиотами и не догадывались о том, что им все равно придется умирать, либо им была известна некая заповедная тайна, которой они ни с кем не хотели делиться. Вдовкин запасся в дорогу сумкой, набитой жестянками с пивом, и хмуро высасывал одну за другой на заднем сиденье, пока улыбающийся мистер Кугельман, небрежно управляя машиной, возбужденно повествовал обо всех достопримечательностях, которые попадались ему на глаза. Тоже было непонятно, почему он таг горячится. Алеша на переднем сиденье сидел нахохлясь, курил и даже не требовал у Вдовкина перевода. Таковским образом экскурсоводческие откровения Кугельмана падали на неблагодарную почву.
|