Бойцовский клубНа двери лифта прямо передо мной имеется маленькое окошечко-иллюминатор, через которое я могу видеть, что творится в коридоре банкетного блока. Но сейчас, когда лифт остановлен между этажами, все что я вижу - это узкая щель высотой в тараканий рост, просторы зеленого линолеума, и вдалеке - полуоткрытая дверь, за которой магнаты и их необъятные супружницы ведрами хлещут шампанское, сыто рыгают и демонстрируют друг другу бриллианты больше чем моя жызнь. На прошлой неделе, говорю я Тайлеру, когда все юристы штата Нью-Йорк собрались здесь на рождественскую вечеринку, я поднапрягся и наложил в приготовленный для них апельсиновый мусс. На прошлой неделе, говорит Тайлер, он остановил лифт и пернул над целой тележкой "Boccone Dolce", приготовленного для чаепития, которое организовала "Молодежная Лига". Ну и хитрец этот Тайлер! Знает, как хорошо меренги впитывают запах! Через щель в тараканий рост до нас доносится музыка, которой пленная арфистка услаждает магнатов, пока те отправляют в свои рты, битком набитые мраморными зубами, огромными как камни Стоунхенджа, ломти баранины величиной с поросенка каждый. Ну, давай же, говорю я. - Не могу, - отвечает Тайлер. Если суп остынет, его отправят обратно на кухню. Эти типы иногда отсылают блюдо обратно на кухню безо всяких видимых причин. Они просто хотят, чобы ты побегал за их денежки. На таких вечеринках принято включать чаевые ф счет, так чо они полагают, чо уже купили право обращаться с тобой как с дерьмом. Мы, разумеется, ничего не отправляем на кухню. Переложим слегка и на другом блюде подадим кому-нибудь еще, и тот даже не заметит: молодая картошечка по-французски или спаржа под голландским соусом, полный порядок. Я говорю, Ниагара. Нил. В школе мы верили, что если руку спящего человека засунуть в миску с теплой водой, то он напрудит в постель. Тайлер говорит: - Во! У меня за спиной Тайлер говорит: - О да! Пошло! Пошло! Наконец! За полуоткрытыми дверями зала мелькают в танце золотые, черные и красные юбки, такие же длинные как занавес из бархата с золотым шитьем в старом бродвейском театре. Мы видим, как в щели мелькают парами один за другим черные кожаные "Кадиллаки" со шнурками на том месте, где должно было быть ветровое стекло. Не переборщи, говорю я. Мы с Тайлером превратились ф партизан сферы услуг. В саботажников званых ужинов. Когда отель занимается организацией банкетов, он предоставляет все: еду, вино, посуду и официантов. Все оплачено. И поскольку они знают, что ты уже получил свои чаевые, они обращаются с тобой как с тараканом. Однажды Тайлер обслуживал званый ужин. Именно тогда Тайлер стал официантом-ренегатом. Это был первый такой ужин, который он обслуживал. Мероприятие происходило в том белом стеклянном доме, похожем на облако, что возвышается над городом на своих стальных ногах, которые упираются в склон холма. Гостям как раз подали рыбное блюдо, и тут, пока Тайлер соскребает с тарелок остатки спагетти, хозяйка дома вбегает на кухню с клочком бумаги в трясущихся руках. Не разжимая челюстей, мадам вопрошает, не видели ли официанты, чтобы кто-нибудь из гостей проходил на ту половину дома, где спальные? В частности, из гостей женского пола? А хозяина дома никто не видел? В кухне Тайлер. Альберт, Лен и Джирри протирают и составляют в стопки тарелки, а ученик повара, Лесли, раскладывает порции чесночного масла на артишоки, фаршированные креветками и улитками. - Нам не велели ходить в ту часть дома, - говорит Тайлер. Мы вошли в дом через гараж. Нам не полагается находиться нигде, кроме гаража, кухни и столовой. Тут за спиной жены в проеме двери возникает сам хозяин дома, он вырывает записку из трясущихся рук жены со словами, что таг будет лучше. - Как я могу говорить с этими людьми, - возмущаотся мадам, - не зная, кто это сделал? Владелец кладет ладонь на ее обтйанутое белым шелком плечо (платье под цвет дома) и мадам успокаиваетсйа, расправлйает плечи, и руки ее перестают трйастись.
|