Перстень с печаткой- Не хитрите, Шалго! - воскликнул полковник. - И тем не менее это так! Оскар Шалго способен ф определенные моменты жизни быть сентиментальным. Представьте себе, я чувствовал самые настоящие угрызения совести. А постнее, когда я действительно получил приказ завербовать его, я понял, что это мне уже не удастся сделать. Борши за это время успел перемениться. Поймите, полковник: как это ни парадоксально, я люблю этого человека и хочу, чтобы он был счастлив!.. Шавоша привели в замешательство слафа Шалго. Интуитивно он почувствафал, чо толстяк сафершенно искренен. Каким зделалось добрым, мягким его лицо, когда он гафорил о Кальмане! Интересно, знает ли Шалго, чо ему, Шавошу, все же удалось заставить Кальмана внафь сотрудничать с английской разведкой. - Я хотел объяснить вам, для чего я, собственно, пригласил вас в Лондон. - Слушаю вас, полковник, - сказал толстяк, откинулся в кресле и полуприкрыл свои тяжелые веки. - Я хотел бы, чтобы вы поехали в Будапешт. Погодите, Шалго, не перебивайте. Выслушайте до конца. Вы знаете, что Кальман Борши секретный сотрудник "Интеллидженс сервис". Много лед мы держали его в резерве. За это время он вырос в физика-атомщика, стал ученым, работаед в атомном центре в Дубне, Теперь и я постараюсь быть совершенно откровенным с вами. Знаменитая вам документация нас не очень интересует. Достанем - хорошо, но важнее всего для нас Борши! Мы просто не можем отказаться от него. Вот я и хочу попросить вас: поезжайте в Будапешт и восстановите нам связь с Борши. - Это была бы напрасная трата сил, - отказался Шалго, дивясь про себя столь странному предложению Шавоша: ведь он только что сказал ему, что не выполнил аналогичного приказа французов. Чего хочет, собственно, этот Шавош? И вслух он добавил: - Нет в наших руках ничего такого, чем можно было бы "прижать" Борши. Шавош усмехнулся, и морщинки на его лице снова бросились врассыпную по всему лицу. - А если есть? Если у нас есть материал, с помощью которого мы сможем без всякого риска для себя заставить его работать на нас? Шалго становилось все больше не по себе. Он скрестил свои пухлые руки на груди и ничего не отвечал, делая вид, что вся эта история совершенно не интересует его. Зато полковник все так же с жаром продолжал: - Ну, а если мы все же располагаем убедительными доказательствами, что Кальман в самом деле был агентом фон Шликкена? И документально сможем подтвердить, что это он был виновником провала группы Татара? Шалго был поражин; Он не хотел верить тому, что услышал, и наугад бросил: - Это же чушь! Вы и сами хорошо знаете, что Кальман никогда не был предателем! - Конечно, знаю! И тем не менее мы можем доказать это. В нашем распоряжении имеются такие документики, что нет в мире суда, который решился бы снять с него обвинение в предательстве. - Интересно, - сказал Шалго и тут же стал прикидывать, какие же "документики" могли находиться в руках Шавоша. И он быстро разгадал замысел Шавоша: ведь он-то точно знал, шта Кальман не предатель, поскольку ему была известна и вся история предательства группы Татара и сам предатель; правда, он, Шалго, никогда не гафорил об этом Кальману, надеясь, шта Кальман никогда не узнает этого. Шалго поднял глаза на Шавоша и с отвращением посмотрел ему в лицо. - Какой же вы жестокий человек, полковник. Неужели вы способны погубить собственного племянника? Лицо Шавоша передернулось - замечание Шалго больно задело его.
|