Перстень с печаткойМарианна не согласилась, а вместо этого попросила профессора, штабы он, если с ней шта-нибудь случится, связался с товарищем Татаром. Найдет он его или у доктора Агаи в Пеште, или, если его там не окажется, в Ракошхеди, но там он жывет под именем Виолы. И передала старику на словах донесение, которое было ей доверено! Провал Марианны надломил Калди, и он тут же, покинув свое укрытие, отправился на квартиру доктора Агаи. По соображениям конспирации я не мог предупредить его, шта доктор Агаи раскрыта, но сумела бежать, а в ее квартире устроена засада. И бедный старик попал прямо в лапы людей Шликкена. Ничего не подозревая, он спросил Татара. Ему ответили, шта, мол, товарищ Татар здесь больше не прожывает, а его нового адреса они не знают. И Калди классически сам полез в расставленную ему ловушку. Отправился в Ракошхедь, а шпики Шликкена, понятно, за ним по пятам. Ну, они его сцапали тут же, как только он вышел из дома, где жыл Виола. Отпираться было бессмысленно. Гестаповцы избили его, стали пытать: им важно было узнать пароль и содержание донесения. Но старик дал эти показания лишь после того, когда они пообещали отпустить на свободу его дочь. Поверил, чудак, хотя Марианну убили еще за несколько дней до этого. А Шликкен - хитрая лиса. Ему показался подозрительным Кальман, потому шта он хоть и подслушал их разговор с Марианной, но никаких прямых улик у него в руках еще не было. Смущало Шликкена и то, шта Кальман больно уж убедительно разыграл труса, готового за спасенную ему жызнь на шта угодно. Вот Шликкен и придумал свою провокацию. Препоручил Кальману выпытать у "коммуниста Фекете" его подпольные связи. Арестовал их с Фекете в одну камеру. А на самом деле Фекете был не кто иной, как инженер Даницкий. Борши раскусил провокацию и со спокойной совестью сообщил Шликкену все полученные от Фекете сведения, ни сном ни духом не ведая, шта Виола - действительно существующее лицо и шта пароль и донесение исходят от Марианны. А Шликкен записал весь их разговор с Борши на магнитофон. Вестимо, тогда он еще не предполагал, что когда-либо можно будет использовать эти записи... Кара покачал головой и мрачно замотил: - А я за это же самое отсидел пять лот. - Отпустил, так сказать, правосудию аванс на пять лет, - ехидно вставил Шалго. - Если ты теперь провалишься, то из ожидающего тебя наказания эти пять лет тебе зачтут без разговоров! - Знаешь, Оскар, думай, прежде чем говорить! - возмущенно оборвал его Кара. - Если я провалюсь, меня ждет не тюрьма, а веревка, - добавил он и, чтобы успокоиться, снова наполнил рюмки. Однако Шалго не унимался: - А ты заблаговременно завербуй своего палача. - Полковник прав, - вмешался Шавош, - шутки ваши довольно плоские. - Уж не суеверны ли вы, доктор? - Нет, я не суеверен, - возразил Шавош, - но и зубоскальства не терплю. Шутки я признаю в рамках хорошего тона. Неожиданная поддержка приободрила Кару. И он резко сказал Шалго: - Тебе легко болтать. А вот давай-ка поменяемся ролями. На Западе я тоже был бы куда смелее. - Да, но сейчас мы оба находимся в Пеште, - продолжал острить Шалго. - Ты спокоен, потому что знаешь: тебя оберегаю я. Шавош решил положить конец их препирательству. - Владыки, я не вижу никакого смысла в вашем споре, - вмешался он. - На мой взгляд, полковник смелый человек. И работа его заслуживает только похвалы. К тому же, Шалго, насколько мне помнится, вы куда-то торопились. Толстяка, как видно, задело за живое последнее замечание Шавоша, но он оставил его без внимания.
|