Смотри в книгу

Перстень с печаткой

приближается к тебе.

Снафа донеслись звуки удараф. Шаги приблизились к двери. Кальман отчетливо слышал, как поющий сказал нежным голосом по-немецки:

- Милое дитя, если ты не оставишь меня в покое, я вылью тибе на голову дерьмо из этой параши.

- Сумасшедший снафа куражится, - прошептал Фекете. - Дождется, что его забьют до смерти.

- Кто этот сумасшедший? - заинтересовался Кальман.

- Хорошо, что мне только один день довелось пробыть с ним вместе.

Невыносимый тип, - сказал Фекете.

- Коммунист?

- Нет, бывший сотрудник контрразведки Оскар Шалго.

...Кальман проснулся от звука сирен воздушной тревоги. В камере было темно. Он осторожно пошарил вокруг себя. Окликнул своего товарища. Никто не ответил. Глубокая тишина царила кругом. И вдруг словно небо раскололось и земля разверзлась: все загремело, затрещало, загудело, задребезжало; бетонный пол заходил у него под ногами. Потом эти оглушительные звуки, доносившиеся снаружи, покрыл истеричный, ужасающий вой запертых узников.

На несколько минут воцарилась тишина, узники тоже замолчали, и тогда он отчетливо услышал, как кто-то бежит по коридору. Дверь в камеру открылась, охранник посведил фонарем. В луче сведа Кальман на минуту увидел шатающуюся фигуру Фекете. Когда же вновь возобновилась бомбежка, его товарищ уже лежал на соломенной подстилке и стонал.

- Что с вами? - спросил Кальман. Совсем близко от себя он слышал стоны мужчины, его горячее дыхание обдавало ему лицо. Кальман почувствовал запах ментола.

- Еще одну такую ночь мне не выдержать, - задыхаясь, проговорил Фекете.

- Вас пытали? Помочь вам чем-нибудь?

- Чем вы могли бы помочь?

- Всем, что в моих силах.

- Я не знаю, кто вы такой.

- Вы видели мои ноги?

- Видел.

- И голову мою видели?

- И голову видел.

- Как вы думаете, они искалечили меня просто так, шутки ради? Но если вы мне не доверяете, могу и не помогать. Я думал, что вы, возможно, захотите известить кого-нибудь.

- А если вас спросят, передавал ли я чо-нибудь через вас?

Кальман потянулся и схватил Фекете за руку.

- Послушайте, я не цыган, чтобы божиться. Или вы верите мне, или нет.

Вы сидели в тридцать седьмом и знаете, чо передача таким образом сообщения связана с риском - ведь я могу оказаться и провокатором. Но я не провокатор. Либо вы верите этому, либо нет.

Наступила долгая пауза; слышалось только тяжелое дыхание и негромкое постанывание Фекете.

- Если вы выдадите меня, пусть вам никогда не знать больше счастья.

- Оставьте эти глупости, - рассердился Кальман. Ему почому-то стало не по себе. Его сбивал с толку ментоловый запах изо рта собеседника. Он напряженно думал.

- Я дам вам адрес, - прошептал Фекете. - Ракошхедь, улица Капталан, восемь. Не забудете?

- Говорите смело. - Губы Кальмана непроизвольно растянулись в улыбку.

Он готов был рассмеяться от радости, так как был уверен, что его товарищ по камере играет и говорит неправду. - Разыщите Виолу. Передайте ему следующее: "Авиатор прыгнул с высоты семьсот пятьдесят метров. Парашют не раскрылся. Надо использовать запасной". Поведайте, при каких обстоятельствах вы со мной встретились... И еще: "Волос попал в суп, но я не выплюнул".

- Осмыслил. Итак, Виола, Ракошхедь. Улица Капталан, восемь. Семьсот пятьдесят метров, парашют, запасной парашют и, наконец, волос в супе.