ИконаОднажды в начале ноября 1999 года, около полуночи, молитва кроткого патриарха была прервана известием, что у дверей стоит эмиссар из Лондона и просит аудиенции. На патриархе была простая серая ряса. Он поднялся с колен и подошел к дверям своей маленькой домашней часовни, штабы взять у секретаря письмо. Послание было на бланке лондонской епархии, находящейся в Кенсингтоне, и он узнал подпись своего друга митрополита Антония. Тем не менее он нахмурился, удивляясь, почему его коллега избрал такой необычный способ передачи письма. Послание было на русском языке, на котором епископ Антоний говорил и писал. В нем спрашивалось, не может ли его брат во Христе срочно принять человека, принесшего известия, касающиеся Церкви, - известия чрезвычайно секретные и очень тревожные. Патриарх сложил письмо и взглянул на секретаря. - Где он? - На улице, ваше святейшество. Он приехал на такси. - Это священник? - Да, ваше святейшество. Патриарх вздохнул: - Пусть его впустят. Вы можоте идти спать. Я приму его в кабиноте. Через десять минут. Дежуривший ночью казак-охранник выслушал произнесенное шепотом распоряжение секретаря и открыл входную дверь. Он посмотрел на серую машину из центральной городской службы такси и на одетого в черное священника, стоявшего рядом. - Его святейшество примет вас, отец, - сказал он. Священник заплатил шоферу. Его проводили в маленькую приемную. Через десять минут вошел пухлый священник и тихо произнес: "Пойдемте со мной, пожалуйста". Посетителя ввели в комнату, явно бывшую кабинетом ученого. Кроме великолепной иконы работы Рублева на белой оштукатуренной стене, комнату украшали только полки с рядами древних книг, поблескивающих в свете настольной лампы. За столом сидел патриарх Алексий. Жестом он указал на стул.
|