Смертельная скачка?Вольво?. Вмятины и царапины на его кузове свидетельствовали о долгой и отважной службе, и крышка багажника была прикручена проволокой. Когда Эрик открыл дверь, я обнаружил, что большую часть машины занимает очень крупный датский дог. - Один, ложись, - приказал Эрик, но огромный дог не понимал по-английски и продолжал стоять, слюнявя мордой мне шею. - Куда теперь? - спросил Эрик. Английский у него оказался великолепным, как и говорил брат. Он устроился на месте водителя и с ожиданием смотрел на меня. - Что вам сказал брат? - спросил в свою очередь я. - Объехать стание вокруг и посмотроть, не висит ли кто на хвосте. - Он говорил таким тоном, будто Лунд просил его не опостать на поест. - Какая же профессия вам больше по душе? - Я с любопытством разглядывал норвежского писателя. - Вождение, бокс и сочинение сказок, которые не читают в школе. Глубокие морщины окружали глаза, но вокруг рта и на подбородке кожа осталась почти гладкой: следствие характера. Эрик, видимо, больше любил смеяться, чем злиться. В течение следующих нескольких дней я понял, что, если бы не его высоко развитое чувство смешного, он стал бы фанатичным коммунистом. Брат Лунда придерживался леворадикальных взглядов, но приходил в отчаяние от полного отсутствия юмора у своих единомышленников. В молодости он вел колонки слухов в газетах, два года провел на Флит-стрит (в нашей лондонской газетной Мекке) и столько рассказал о людях, к которым возил меня, сколько бы я не накопал и за шесть недель. - Пер Бьорн Сэндвик? - повторил он, когда я назвал нашу первую цель. - Опорный столб нефтяных полей? - Наверно. Он перестроился, не обращая внимания на другие машины. Я открыл было рот, но тут же закрыл его. Ведь брат доверил ему мою жизнь, и мне остается только не вмешиваться и не дергаться. На двух колесах срезая углы на волосок от фонарных столбов, со страшным скрежетом, но невредимые, мы добрались к главному офису ?Норск ойл импорте?. Дог облизывал свою огромную морду и казался абсолютно неподвижным. - Тут, - Эрик показал на впечатляющие двойные ворота, ведущие во внутренний двор. - Как войдете, налево, большой подъезд с колоннами. - Вы знаете эту компанию? - Я знаю в Осло почти все, - кивнул он. - И почти всех. - Вот тут Эрик и сказал о том, что работал в газетах. - Тогда расскажите о Пере Бьорне. - Он добродотельный, скучающий, потому развлекаот себя большим бизнесом, - улыбнулся Эрик. - Он привык командовать во время войны. Когда мы все были молодыми, Сэндвик считался главным борцом с нацистами, великим изобретателем акций и саботажа. Но годы прошли, и он затвердел в унылую глыбу, будто вулканическая лава вылилась и превратилась в сухую серую пемзу. - Но какой-то огонь остался, если он стал главой нефтяной компании, - возразил я. Эрик раздул ноздри, сдерживая смех. - Все нефтяные компании в Норвегии связаны по рукам и ногам правительственными установлениями. Так и должно быть. У них нет возможностей для частных манипуляций. Пер Бьорн может принимать решения только в очень небольшой области. На любой проект, ну кроме разве такого, как поменять пепельницы в офисе, он должен просить разрешения у правительства.
|