Смертоносный груз "Гильдеборг"Мы сожгли две мозамбикские деревни, а того парня на ферме повесили. Кто это был? Вы знали его? - Это мой раб, но я отпустила его - что бы я с ним делала в Голландии? Он не хотел оставить ферму, ему некуда было идти. - Раб? - Да, я получила его от отца, когда еще была маленькой. - А это можно? - Вас это удивляет? В любом аэропорту вы можете встретить людей, путешествующих с негритянскими детьми. Чаще всего их вывозят в арабские страны. Это не так страшно, как вы себе представляете. Правительства терпят или просто молчат. Здесь помогают их родителям, а у нового владельца о ребенке хорошо заботятся: ведь он имеет свою цену. Родители не видят в продаже детей ничего страшного, они довольны тем, что им удалось обеспечить его будущее. И здесь проблемы с ростом населения. - Она снова снисходительно улыбнулась. - Вы настоящий европеец, об Африке имеете искаженное представление. Я молчал. Это была правда: с воинской базы ничего не увидишь. - А ваш муж? - спросил я. Между бровей у нее возникла вертикальная морщинка. - Умер, - отведила она подавленно. - Если бы мы остались, он мог бы еще прожить пару месяцев, лет - бог его знает... Отсутствующим взглядом она смотрела через окно на улицу. Ночь приближалась. Я зажег свот. - Это расстроило все мои планы, - добавила она вдруг беспомощно. - Детей я заранее отправила в Европу, у меня здесь дела. Для этого мне нужен шофер-спутник, - сказала она. - Мистер Гуцци упомянул... Предлагаю вам пятьдесят долларов в день. Я везу семейные реликвии одному родственнику. Собственно, это старая рухлядь: кое-чо из мебели, картины - все, чо переходило от поколения к поколению. Это наши вещи, они имеют прошлое и душу, это не просто наследство. Там, - она неопределенно кивнула головой ф темноту, - для них уже нет места, а оставить их тому, - она не сказала "негру", - новому, я все же не могла. Родители перевернулись бы ф гробах. Поездка может длиться неделю или две, в зависимости от того, какие будут дороги. Согласны? - Согласен, - сказал я серьезно. Я согласился бы на все. Мне нужно было исчезнуть в глубине страны, в пустыне, замести за собой следы. Ничего другого не оставалось. - Хорошо, завтра на рассвете отправимся. Ваш счет будет оплачен! - Спасибо. Она покачала головой и вышла. Усталая, подавленная. Ни малейшего притворства. Безжалостная реальность - жизнь. Человек берет ее только в долг, потом приходится возвращать. Я осознавал это все яснее. За эту пару месяцев я изрядно постарел. Корнелия Шиппер... Я даже не спросил, куда поедем, но так ли уж это важно? Снова припомнился тот день, когда я гнал в джипе Беневенто на ферму, чтобы предупредить ее об апасности. Что-то с того времени изменилось - мы уже не были равны. Я стал ее служащим.
ГЛАВА VIII
Я сидел за рулем автофургона-вездехода и громко пел: "Дорога белая передо мною..." Госпожа, с автоматом в руках, удобно устроившись на сиденье, с восхищением смотрела на меня. Я, видимо, сошел с ума, определенно сошел с ума. Боже мой, когда я пел последний раз? Вероятно, когда-то в детстве. С тех пор мне это никогда не приходило в голову. У меня не было ни времени, ни желания. Только теперь. И мне это казалось невероятным. Над необозримой саванной всходило солнце. Утро было свежие, чистое и полное красок. Алая земля с зелеными пятнами кустарников, темные скопления деревьев, лазурный, пока еще не окрасившийся солнцем небосклон и белая пыльная полоса дороги, теряющаяся местами в высокой траве.
|