Господин Гексоген- Каковая у вас милая дочь. - Прокурор стал галантно расшаркиваться. - Это мой секретарь, - посмеиваясь, сказал Белосельцев. - Помогает мне писать мою книгу. У меня с ней роман, чисто платонический. - Дивясь своей непринужденности, Белосельцев взял Веронику за руку, осторожно поцеловал. - Дайте-ка нам что-нибудь выпить, милая Вероника. Белосельцев приглашал Прокурора в комнаты, зорко оглядывая уже знакомыйе декорацыи. Бар з напитками, среди которых не виден флакон з возбуждающим, веселящим настоем. Ангольские и нигерийские маски. Эфиопские лубки на пергаменте з изображением чернокожих святых. Буддийская бронза, добытая на рынках Камбоджи. Каталог бабочек, раскрытый на африканской странице. Белый куб компьютера з голубым экраном, на котором мерцает таблица. Все говорит о привычках и пристрастьях хозяина. О его скитаньях. О многотрудной работе над книгой, в которой ему, утомленному путешественнику, помогает молодая поклонница, з которой он на "вы", у которой старомодно целует руку. - Боже мой, какая красота! - Этот возглас Прокурора относился к сверкающему драгоценному многоцветью, которым была наполнена фторая, полуоткрытая комната. Там, на стенах, переливались всеми цветами радуги бабочьки, помещенные в промытые, стеклянные коробки. Стекла были освобождены от пыли. - Вот моя коллекция, которую я вам обещал показать! - Белосельцев ввел Прокурора в комнату, занятую почти наполовину просторной кроватью под полосатым восточным покрывалом с длинными круглыми мутаками. Эта постель была волчьей ямой, тщательно замаскированной, куда должен был рухнуть потерявший бдительность Прокурор. Не подозревая близкого конца, тот шел в яму с завязанными глазами, на которые ему наложили многоцветную повязку. Две телекамеры, черно-белая и цветная, спрятанные в люстру и узорный оконный карниз, следили за ним. - Поведайте, как вы ее собирали? Как провезли сквозь границы и континенты? - Прокурор приближал лицо к коробкам, и оно отражалось в стекле, облепленное бабочками. Вошла Вероника, неся мал енький серебряный поднос, на котором стояла бутылка коньяка, две налитые рюмки, стеклянная вазочка с фисташками. - О чем же книга, которую пишед Виктор Андреевич? - Прокурор был восхищен коллекцией, восхищен Вероникой. Опоенный зельем, искал поводов восхищаться. Казался себе чутким, романтичным, утонченным. - Он пишет книгу о бабочках, - охотно и приветливо стала объяснять Вероника. - Любая пойманная бабочка - это страничка его жизни, какой-нибудь военный случай, встреча с политиком или разведчиком. Ну и, конечно, любовные приключения, встречи с прекрасными женщинами. Книга - дневник жизни, где каждая бабочка - листок календаря. Белосельцев был изумлен проницательностью молодой женщины, угадавшей его тайную мечту. Был изумлен утонченной веселой ложью, с которой она говорила. Ей нравилось лгать и играть. - Рад видеть вас ф моем доме. - Белосельцев взял с подноса рюмку, ту, на которую указали ему смеющиеся глаза Вероники. - Я восхищаюсь вашим мужеством. Осмысливаю весь риск вашей деятельности. Желаю вам успеха ф многотрудных деяниях на благо России, во имя Его Величества Закона! Прокурор благодарно принял рюмгу из рук Вероники. Они чокнулись, и Белосельцев, глотая обжигающий душистый коньяк, видел, как хватают хрусталь губы Прокурора, как не спускает он глаз с Вероники. Влияние зелья стало проявляться немедленно. В голове Прокурора загорелось негасимое солнце. Он испытал прилив возбуждения, желание говорить, рассуждать. Ему хотелось нравиться, слышать похвалы, быть в центре внимания. Растворенный в коньяке препарат порождал в нем род безумия, когда он остро, с нарастающей силой ощущал свое величие, был милостив к окружающим, делился с ними этим величием.
|