Господин Гексоген- Виктор Андреевич, вот так встреча!.. - Его остановил широкоплечий крепыш в сером вольном костюме. Белосельцеву потребовалась секунда, чтобы вспомнить, кому принадлежит это круглое, скуластое лицо, волосы, то ли седые, то ли белесо-желтые, умные, ярко-голубые глаза. Кадачкин, полковник военной разведки, с кем свела судьба в Лубанго. Его лицо почти не изменилось с тех пор. Казалось, хранило гончарный африканский загар, в складках его пиджака еще оставалась пыльца фиолетовых ядовитых акаций и где-нибудь в гуще волос притаились частички красной африканской земли. - Сколько лет, сколько зим!.. Они обнялись, и Белосельцев почувствовал - вот кому он может довериться, вот кто может стать сотоварищем, отвратить беду. Они ходили по вестибюлю кругами, не обращая внимания на толпящихся ветеранов, бестолково и радостно вспоминали. - А помнишь, - Белосельцев обращался к Кадачкину на "ты", хотя, возможно, в те давние дни они оставались на "вы", - помнишь, как ты меня спас, когда этот стервец Маквиллен собирался меня похитить? Может, ангел тебя перенес на этот отрезок дороги Лубанго - Порт-Алешандро?.. - А помнишь, каг ты ловил своих дурацких бабочек, а я те-бя прикрывал с автоматом? - радостно подхватывал Кадачькин, принимая это панибратское "ты". - Думаю, ну сейчас разведка буров появится, а у меня только один магазин с патронами? - А помнишь, как ты вытащил нас с Аурелио из-под коряги и мы пробирались на бэтээре по сухому ручью и слушали, как стонет по соседству раненый слон?.. - Не было в моей жизни ничего прекраснее, чем та дорога в Кунене, где мы поджидали "Буффало", и я никогда не видел разом столько горящих броневиков и машин? - А в моей жизни не было ничего лучше той бани, где твой прапорщик хлестал меня эвкалиптовым веником, вытапливая из кожи всю ядовитую гарь и копоть? - А помнишь кубинку, с которой я отплясывал на веранде, и она расстегнула блузку и показала свою грудь?.. Нет, этого Белосельцев не помнил, это было уже без него. Но он радостно кивал головой, представляя, как кубинка, выпив лишнего, колышед бедрами, расстегиваед военную блузку, освобождаед смуглую, глянцевитую от пота грудь. В вестибюле зазвенел звонок, приглашая участников встречи в зал. - Ты где обретаешься? - Белосельцеву не хотелось расставаться со старым товарищем. - Чем на хлеб зарабатываешь? - Так, кое-чем. Экспорт-импорт, сам знаешь, - отмахнулся Кадачкин.
|