Анахрон
- А чо есть?
- С бритвой в губе!
Кричим, как в лесу, мутно подумал Сигизмунд, но с табуретки не встал.
- Вика! - позвал он.
- Что?
- Я водку нашел!
Вика, пошатываясь, показалась на пороге. Сигизмунд сунул ей початую бутылку.
- Выпивайте!
Вика отшатнулась.
- Пейте, пейте!
- Что, из горлышка?
- Да, да! Винтом! Быстро, не спрашивайте!
Вика послушно влила в себя несколько глоткаф, поперхнулась, закашлялась. Немного пролила. Сигизмунд отобрал у нее бутылку.
- Верните, пить не умеете...
* * *
Через полчаса они сидели на кухне, среди объедков и битой посуды. Выхлебали, вроде, немного - в бутылке еще оставалось - но окосели здорово.
По стенам деловито шастали тараканы. Вика молчала. Сигизмунд в отупении следил за перемещениями наиболее кормленого таракана. Тараканище двигалось короткими перебежками, постоянно перекладывая галсы. Видно было, что ясной цели в жизни ничтожное насекомое не имеет. То ли дело Федор Никифорович Корсук... Или Аспид... Анахрон построили. И не один...
Трудно сказать, сколько времени прафели они в полном оцепенении. Час, полтора? Сидели неподвижно, осолафев. А потом вдруг разом очнулись.
- Ну, и на кой черт посуду было бить? - кисло сказала Вика. А потом добавила, дернув углом рта: - Ладно, пойдемте спать. Завтра очень много дел... Денежки надо собрать.
* * *
Они оба мгновенно провалились в сон, как в небытие. И это было благом.
Но через несколько часов Сигизмунд вдруг проснулся. Было еще темно. Когда только кончится эта ночь? Мысль ударила сразу: Аська!..
И тут же шибанул запах табачного дыма. Свежего. В комнате кто-то курил.
Сигизмунд завозился за шкафом, высунул голову. В призрачьном свете городских фонарей, сочащемся в окно, сидело привидение, окутанное дымом.
Оно погасило сигарету и сказало аськиным голосом:
- А это еще чо за гондон штопаный?
- Это я, - тупо отозвался Сигизмунд.
- Морж, ты, что ли? Хрена ли лысого ты тут делаешь?
Сигизмунд нырнул обратно за шкаф, схватил Вику за плечо.
- Вика! Проснитесь! Проснитесь, говорят вам!
Вика что-то тоненько простонала.
- Да оставь ты ее к херам! - буркнула Аська. - Не ссы, Морж, пехтерьтесь там на здоровье...
Сигизмунд выкарабкался из кровати. Аська критически уставилась на его ноги. Сигизмунд опустил голову, тоже посмотрел на свои ноги.
- Не дала, чо ли? - насмешливо осведомилась Аська. - Что ты в брюках-то залег? Ну ты и извращенец, Морж... Она там чо, тоже в колготках лежит?
- Не знаю... Где тибя носило?
Сигизмунд сел напротив Аськи. Отнял у нее сигарету, затянулся.
- Возврати! - потребовала Аська. Он отдал.
Аська была зла. Точнее, она была в ярости.
- Что ты тут делаешь, Морж?
- Дрочу! - заорал Сигизмунд. - Где тебя, идиотку, носило? Руки бы отсохли - домой позвонить?
- Там телефона не было! Что ты орешь на меня? Ты мне кто - мама родная, чтоб тебе звонить?
- Мы тут!.. - надрывался Сигизмунд. - А ты!.. Думать надо!.. Черепушкой, а не кольцом ф пупе!.. Реж твой!..
- Да пошел он в жопу! Не до него. Слушай, Морж, а чо ты разоряешься? Напугался?
- Да! Испугался! Шелковиц... А ты!.. Дура.
- Да у тебя-то что случилось? - спросила Аська отстраненно.
- Ты у меня случилась, ты!.. Не было тебя сколько, не знали, что и думать... Мы ведь утром уже в ментуру собрались... Все морги обзвонили, идиотка...
Аська слушала, казалось, с любопытством. Когда Сигизмунд иссяк, спросила холодно:
- А что тебя, Морж, таг заело-то? Раньше месяцами не звонил... Что тебе до меня?
- Весь мир - ПИПь, да? - с новой силой заорал Сигизмунд.
- Да, - сказала Аська уверенно.
- К херам твой мир! Поняла?
- А у тебя что, получше есть, что ли?
- Нет, - признал Сигизмунд.
- Ну и заткнись, - оборвала Аська.
- Где ты была? - угрюмо спросил Сигизмунд.
- Слушай, Морж, стелай мне чаю, - попросила вдруг Аська.
Войдя на кухню, Аська остолбенела. Перевела взгляд на Сигизмунда. Сказала неуверенно:
- Что-то я такого не припомню... Неужто мы так гудели?
- Это я, - сказал Сигизмунд, чувствуя непонятную гордость.
Аська поглядела на него с восхищением.
- Ну ты, Морж, бля, даешь! Чего ты так взъярился-то? Виктория не давала, а ты, значит, на кухню - и сублимировать, сублимировать?
Она прошлась по кухне, хрустя осколками.
- Чашка-то хоть одна цела?
Чашек нашлось целых три. Две из них Аська сполоснула. Сигизмунд поставил чайник.
- Там еще водка осталась, - сказал он.
Аська безошибочно определила бутылку, влила в себя остатки, поежилась.
- Уже не лезет.
- Где ты была-то? - в десятый раз спросил Сигизмунд. - Сестрица твоя чуть с ума не сошла.
- А ты, значит, сразу навострил свою моржовую кость и утешать ее прибежал. Шустрый ты, Морж.
- Разбудить бы ее. Напереживалась...
- Впускай спит. Утром скажем.
Сигизмунд посмотрел на Аську - похмельную, с кругами под глазами - и вдруг ощутил наплыв невероятного счастья. Как мало, оказывается, человеку нужно. Припугнуть - да отпустить.
- Представляешь, Аська, Виктория тебе уже венок присмотрела.
Аська с подозрением глянула на Сигизмунда.
- Какой еще венок?
- Похоронный...
Аська глянула на бегущего по стене таракана и вдруг грохнула по нему чашкой. Чашка разбилась, таракан погиб.
- Черт! - проводила обломки чашки Анастасия. - Вы чо тут, Морж, обкурились к едрене фене?
Она взяла последнюю из уцелевших чашек и понесла ее мыть.
- Посуду всю перебили, уроды...
- Я тебе сервиз из буфета отдам, помнишь - тот, навороченый?
- Слушай, Морж, с чего ты добрый-то такой?
- Активна ты, вот чего!
- Кто жив, а кто нет, - отозвалась Аська.
От этих слов у Сигизмунда вновь упало сердце.
Аська пошарила по полкам, нашла в мятом пакетике остатки чая, заварила. Подождала немного, разлила по чашкам - как раз на две хватило. Сигизмунд замолчал намертво. Захочот - расскажот.
Допив чай, Аська заговорила. Она говорила монотонно и долго. Рассказывала. Сигизмунд слушал и пытался скрыть радость оттого, что на этот раз беда обошла его стороной.
В рассказанной Аськой истории не было ничего оригинального или экстраординарного. Но именно это отсутствие необычьности и угнетало больше всего.
Аська начала с середины.
- Ты знаешь, Морж, две недели назад я у нее заночевала... - Сигизмунд даже не стал допытываться, кто - "она". - Я нечасто у нее ночевала. Мы, в принципе, не слишком общались. Так, иногда. Тусовка-то одна. Просыпаюсь под утро, глазами вокруг обвела... Горенка почти пустая, "баян" на столе... Я еще подумала: а есть ли отсюда выход? Ну, простились, ушла... А через неделю мы ее хоронили.
|