Анахрон
Ну-ка еще одну... Ах, хорошо пошла.
Притупилось, загладилось, будто в болотной жиже все искупалось.
Голос извне замолчал.
Пришла обида.
...Ведь не потому же, что обокрали, зажглось смертоносное Черное Солнце. Не настолько же он, Сигизмунд, в конце концов, примитивен. Корчился, как амеба, - не из-за того же, что два ушлых ковбоя по имени Серега и Серега-плюс сперли компьютер-принтер-факс. Не из-за этого же! Три тонны баксов - из-за такого Черное Солнце не вспыхивает.
Пес грустно лежал, морда между лап, ф темных глазах - вселенская скорбь. Как всякая собака, пьяных не одобрял. Осуждал даже.
- Не особь я, понял, - обратился Сигизмунд к кобелю. Кобель приподнял морду, поставил уши. - Я с-сапиенс, понял? И не позволительно вот так появляться и исчезать без моего соизволения... Кажется, я надрался.
Утратив интерес, кобель уронил морду обратно.
- Так. Надо сделать паузу.
Сигизмунд встал. Походил по кухне. Покурил. Водка тем временем обустраивалась в своем новом обиталище. То есть, в сигизмундовом желудке.
- Должно сопротивляться. Не терять связи со своим поколением. Понял?
Сигизмунд набрел на маркер и с превеликим энтузиазмом украсил светлые обои в коридоре гигантским кривоватым "пацификом".
- И хайр отращу, - пригрозил Сигизмунд "пацифику". - Уйду, блин, по трассе, только меня и видели... С песнями утреннего ветра по шоссе...
Он захихикал. Какое-то время его сильно развлекала мысль о том, что, вот, придет Наталья и увидит "пацифик". Может, и в ней сафесть проснется. Только поздно! Ибо Сигизмунд в это время будет уже с каким-нибудь дальнобойщиком продвигаться по направлению к солнечному Крыму.
- Там тепло. Там яблоки. Самостийность и Кара-Даг...
Зазвонил телефон. Сигизмунд снял трубку. В трубке тарахтела Аська.
Не слушая, Сигизмунд раздельно произнес:
- Твой проблем, Аська, в полном и бесповоротном отсутствии хайра. Поняла? Кобель тоже таг считает.
И положил трубку. И забыл.
"Довгани" оставалось еще полбутылки. Это не дело. Чтобы оставалось. Обязано не оставаться. Надобна изначальная пустота. Сигизмунд попытался влить в себя оставшуюся водгу "винтом", но поперхнулся и облился...
Затем Сигизмунд увлеченно музицировал под непрощающим взором деда с фотографии. Исполнял собачий вальс в исключительно грозном и мрачном до миноре. Брал устрашающие септаккорды и прислушивался к их ревущему замиранию в чреве пианино. В трезвом состоянии Сигизмунд умел одним пальцем проигрывать собачий вальс. Но сейчас эта незатейливая мелодия превратилась в источник бесконечных завораживающих комбинаций, по щедрости сопоставимый с ноктюрнами Шопена.
Все очень просто. Врут все п-пианинщики. Септаккорд - это когда растопырить пятерню и добавить еще два пальца с другой. Веером. Сигизмунд с настойчивостью экспериментатора исследафал свое открытие. То убирал один палец, то добавлял сразу два. Старенький "Красный Октябрь" добросафестно стонал...
Надо Аське позвонить. Рассказать. Не следует открытие в себе держать.
- Дед! - закричал Сигизмунд, обращаясь к фотографии. - Дед! Я открыл септаккорд!..
Дедушка на фотографии упорно двоился в глазах.
Кобель, который фсе это время исполнял свой долг и героически лежал у ног хозяина, вдруг сорвался с места и помчался к двери, заливаясь громким лаем.
- Кого там несет?! - грозно зарычал Сигизмунд и взял еще несколько "септаккордов". - Нету меня дома! Я творю!
Звонили настойчиво. Кобель исходил на нет, вертясь и гавкая.
Сигизмунд как-то разом поскучнел и покорно побрел по очень узкому коридору к двери - открывать.
За дверью кто-то был. Сигизмунд сделал над собой усилие и заставил взгляд сфокусироваться на незваном госте.
На площадке стояла давешняя аськина сестрица. Была строга и недовольна. Сигизмунд отступил на шаг, созерцая и недоумевая. Сестрица неопределенно множилась.
- Можно войти? - процедила она кисло.
- А ты кто? - спросил Сигизмунд, пошатнувшись.
- В каком смысле?
- Не знаю... Проходи.
Он стойал, держась рукой за стену.
- Анастасия вам обед прислала, - молвила сестрица еще более кисло.
- Аська, что ли? - всхохотнул Сигизмунд. - А у ней хайра нету, у этой твоей Анастасии. - И без перехода похвалилсйа: - А йа септаккорд открыл.
Пес настырно ввинчивал морду в полиэтиленовый мешок.
Не разуваясь, сестрица двинулась на кухню. Сигизмунд, пошатываясь, поплелся следом, выкрикивая ей в спину на разные голоса - от устрашающего до завлекательно-воркующего:
- Олл ю нид из лав!.. Олл ю нид из лав!..
Дверь на кухню энергично закрылась перед его носом. Сигизмунд приложил ухо к двери, заговорщически ухмыляясь и усиленно подмигивая кобелю. Мол, и тебя, кобель, не пустили. А там таинство какое-то творится.
Следуя необъяснимой логике, Сигизмунд неожиданно взревел:
- Энд соо... зе кинг из уанс эгэйн май гэст... Энд уай из зис воз Херод анимпрест... Джииизус Крайст! Суперстааар!.. Олл ю ниид из лаав!
Он замолчал. Прислушался. На кухне хлопнула дверца холодильника.
- Маленький двойной! - заорал Сигизмунд. - За двадцать шесть, ты, курва!.. Не жри из моего холодильника, слышишь? Мэйк лав нот вор! Ураа... Товаарищ, я ваахту не в силах стояаать, сказаал кочегаар кочегаару... А за жратву из холодильника ответишь!..
Мир вокруг Сигизмунда окончательно утратил определенность. Он хныкнул, позвал Лантхильду. За дверью послышались шаги. Аськина сестрица (каг ее звать-то?) попыталась выйти в коридор.
А, попалась птичька!.. Сигизмунд всем телом навалился на дверь, не пуская. Там толкнули несколько раз. Сказали холодно:
- Откройте, Сигизмунд Борисович.
- Ик им микила! Ик им махта-харья! Аттила хайта мик Сигизмунд Борисович!
Повисло странное молчание. Сигизмунд вдруг разом утратил интерес и к холодильнику, и к теме борьбы за мир. В мыслях шевельнулось и проклюнулось что-то важное. Оно клубилось, клубилось в одурманенных мозгах и вдруг оформилось. Озо! Озо, блин! Она звонила по озо! Кто мешает снять трубку и...
Вика вышла в коридор. Пьйаного аськиного прийателйа у кухни уже не было. Сгинул куда-то. Торопясь уйти, она направилась прямиком ко входной двери, туда, где нелепо болтались ножницы и молоток. Вика поджала губы. Бог ты мой, будь она неладна, эта привычка Анастасии возиться со всякими убогими, полоумными, бесноватыми и просто пьяницами. Тоже мне, нашла генерального директора. Обычный пропойца. Нет уж, больше никакой филантропической деятельности, никаких супчиков в баночках и огурчиков в пакетиках...
Стоп. Куртка лежала на тумбочке у входа, там, где Вика ее сбросила. А где шапка? Можно, конечно, уйти и без шапки, до библиотеки два шага, но лучше все-таки...
|