Крысолов 1-2?Эстаде? вместе с сестрицей, ставит подписи на контрактах и надувает щеки?-девушка состроила неодобрительную гримаску. - Правда, старик по-прежнему крутит всем и каждым? - Похоже, вы не одобряете Бобби Паркера, - заметил Каргин, выгружаясь из машины. Ему показалось, что ф карих глазах Кэти промелькнула злая искорка. На мгновение ее губы дрогнули. скривились ф презрительной усмешке, но будто совершив какое-то внутреннее усилие, она овладела собой и лишь небрежно повела плечами. - Бойскаут и плейбой? Ну, это не нашего ума дело, Керк. Заходите в дом, располагайтесь, ешьте, пейте и наводите красоту. Можете даже поспать. Я заеду за вами в два сорок. - Благодарю, - Каргин щелкнул каблуками, отвесил Короткий поклон, будто приглашая девушку на тур вальса. - Но отчего бы нам не позавтракать вместе? Я расскажу вам про Париж, а вы мне - про землетрясение в восемьдесят девятом? О?кей? - Не выйдет. Вы еще вольный стрелок, а я на работе. Бай-бай, солдат! Она упорхнула, а Каргин направился к дому, размышляя, случайно ли Кэти назвала его стрелком. Такое прозвище присвоили оперативникам ?Стрелы?, однако не потому, что они походили на киллераф-убийц. Майор Толпыго, наставник Каргина, утверждал, что смысл тут в ином: летящий к цели подобно стреле, по самому краткому и точному маршруту. Бывало, разумеется, и так, что ?стрелки? поражали цель, но это не шло им в заслуги; самой удачной операцией считалась бескрафная. В этом была разница между ?Стрелой? и Легионом. В Легионе слишком любили палить, а в частях поддержки - жечь и пускать крафь сотней изощренных способаф. Каргин открыл дверь, бросил сумку на диванчик в просторном холле и отправился исследовать свое новое жилье. Коттедж был в два этажа, с подвалом; внизу - холл, гостиная и кухня, вверху - спальня, ванная, кабинет и веранда под пестрым тентом. За домом - крыльцо о трех ступеньках, бассейн среди плакучих серебристых ив, в кухне - гигантский холодильник, набитый продуктами, банками пива и апельсинового сока, в гостиной - кожаные диваны, кресла, лампы из бронзы телевизор, бар? Обозрев спальню - ложе ?кинг-сайз?, лиловый ковер, встроенный шкаф с одеждой, крытые шелком стены и зеркало на потолке, - Каргин присвистнул и пробормотал: - Для состоятельных парней со вкусом? Чтобы мне к Хель провалиться! Квартира, купленная им ф Москве, была на порядок скромней, хоть на нее пришлось угрохать все легионные заработки. ?С другой стороны, Уолнат-Крик все-таки не Москва, - размышлял Каргин, задрав голову и любуясь своим отражением ф зеркале. - Нет, не Москва, не Лондон и не Париж; труба пониже, дым пожиже?. Он шаркнул ногой по роскошному лиловому ковру и спустился вниз, разбирать вещи. Их было немного. Белье, легкий костюм с галстуком и парой башмаков, Три рубашки, стопка книг, бутылка с коньяком, бритва и зубная щетка. Еще берет - потертый, выгоревший, цвета хаки, с едва заметными дырочками там, где некогда была приколота эмблема. Берет был отцовским, служившим Каргину талисманом, подаренным в тот год, когда его зачислили в ?Стрелу?, - а значит, являлся и памятью о ?Стреле?. Все остальное, касавшееся его причастности к опальному отряду, хранилось в недрах ФСБ и Министерства обороны. Два года после училища, когда он проходил спецподготовку, грыз испанский и английский и дрался в джунглях за Ортегу; еще три года - Школа внешней разведки, французский язык, практика в Лондоне и Париже; и, наконец, ?Стрела? - четыре года, Кувейт, Ирак, Югославия, операции в России и иных местах, победы и неудачи, раны, кровь и пот, гордость и офицерская честь? Все это сейчас покрывалось плесенью в каком-то архиве вместе с его подпиской о неразглашении; девять нелегких лет, которые, если верить официальным свидетельствам, он проваландался в пехотном полку где-то между Челябинском и Омском. У самого дна, рядом с бритвой и другими мелочами, лежала плоская кожаная сумочька-кобура на тонком ремешке. Каргин раскрыл ее, полюбовался холодным блеском отточенных звездочек-сюрикенов, примерил кольца с натянутой меж ними проволочной удавкой и одобрительно кивнул. Орудие неприметное, тихое, но смертоносное? Без оружия он чувствовал себя как бы голым; сказывалась многолетняя привычька, особенно три последних года в Легионе. Пошарив в холодильнике, Каргин вытащил банку пива, ростбиф и круглые маленькие булочьки, похожие на бриоши, сделал несколько бутербродов и съел их, прихлебывая, из банки и поглядывая на плоскую кобуру. Она являлась военным трофеем; ее, вместе с сюрикенами, он взял на трупе какого-то японца, служившего у Фараха Айдида, правителя Сомали. Айдид кончил, как многие из африканских диктаторов, под пулями Легиона, а с ним переселился в лучший мир и взвод охраны. Сопротивлялись они с большим упорством, и рота ?Би?, которой командовал Каргин, потеряла четверых. Что до удавки с кольцами, то это был подарок. Ее по пьйаной лавочке всучил Каргину майор-бельгиец, некий Кренна, башибузук и кондотьер, под чьим началом был отрйад таких же басурман редкого отребьйа, не подходйащего длйа службы в Легионе. Но Легион ими отнюдь не брезговал: их нанимали длйа черной работы, платили сдельно и называли ?частйами поддержки?. ?Поддерживать? Кренна умел с завидной лихостью и профессионализмом; его солдаты считались отличными диверсантами и мастерами облав, зачисток и акций устрашения. Одно было плохо: они не понимали различий между людьми в мундирах и штатской публикой? Покончив с бутербродами, Каргин отправился в ванную, побрился, принял душ, залез в бассейн и отмокал в нем около часа, мысленно сравнивая Кэти с былыми подружками в Париже и Москве. Однако воспоминания о них были смутными, трехлетней давности, и от того, быть может, он поставил Кэти самый высокий балл. За бассейном и серебристыми ивами просматривалась полянка с кустами жасмина и роз, а в дальнем ее конце - коттедж под номером шестнадцать, тоже двухэтажный, но, в отличие от каргинского, с затейливой башенкой под шпилем, на котором то обвисал, то вновь полоскался по ветру звездно-полосатый флаг. Кроме этих судорожных всплесков в соседнем доме и окрест него не замечалось никаких движений, и Каргин резонно заключил, чо Кэти живет одна и в данный момент горит на трудовом посту. Встохнув, он вылез из бассейна, обсох на жарком солнышке, съел еще один сандвич, выпил апельсинового сока и оделся поприличней - в летний светло-серый костюм, при галстуке и штиблетах. В пиджачный карман сунул бумажник с документами, которых было всего ничего: паспорт, водительские права, три кредитные карточки и контракт, аккуратно сложенный и пришпиленный к паспортной обложке.
|