Крысолов 1-2- Тоже в твердой валюте? - насмешливо прищурился Мартьянов. - В какой назначишь. - Раз так, я назначаю доллар. Ровно один американский доллар - знаешь, серенький такой, с портретом Джорджа Вашингтона. Снедать у тебя доллар, друг мой? Доллара у меня не было, зато через каждые сорок шагов нам попадались обменники. Я, скрывая улыбку, тормозил у каждого и спрашивал, не продадут ли Джорджа Вашингтона, но попадались сплошь Франклины да Гранты, либо, в крайнем случае, Джэксоны. Наконец искомое нашлось - в пункте Промстройбанка, у молодой красотки с наклеенными ресницами. Пролистав мой паспорт, она сунула в окошко доллар и здачу, потом ехидно осведомилась: - Справку на вывоз оформлять? Я покачал головой: - Не надо. Доллары я вывожу исключительно контрабандой. Зашиваю под кожу. - А ф какое место? - Дева игриво хлопнула ресницами. - В мошонку, - буркнул Мартьянаф, сунул доллар ф карман и потащил меня дальше. Глист и Сиреневая Рубаха шли за нами как приклеенныйе. - Ну, шеф, какое будед задание? Отвезти на дачу под Приозерском и чтобы без топтунов? Я молча кивнул, размышляя о том, что Мартьяныч хоть и бывший милицейский, а человек. Кстати, богатый человек: мы приближались к ?Антарктиде?, и за ее огромными окнами уже сверкала шеренга белоснежных холодильников, сияли серебром газовые и электрические плиты, громоздились на полках чайники и утюги, вентиляторы и тостеры, мясорубки и микроволновки. При виде их Мартьянов мечтательно улыбнулся и сказал: - Договоримся так: ежели тебе на дачу ехать, ты звонишь и произносишь пароль. Такой, к примеру? - Он запрокинул голову, опустил веки и продекламировал: - Из Петербурга в Хамадан, чрез горы и моря, до пограничникаф дошли раскаты Октября. Скажешь, и рафно через час подъедет Паша Кирпичникаф, чтоб обрубить ?хвосты? всяким шавкам. А если тебе в какое другое место понадобится, скажешь другой пароль: отгафорила роща золотая березафым, веселым языком? Как дальше, помнишь? - И журавли, печально пролетая, уж не жалеют больше ни о ком, - закончил я и, прощаясь, протянул ему руку.
Верхушка 14
Выходные дни и начало следующей недели выдались на удивление спокойными. Никто нам с Дарьей не звонил, никто нас не тревожил, если не считать моей постоянной клиентуры, но консультации были нужны пустяковые, и я выдавал их с ходу, изредка заглядывая в компьютер. Все остальное время я предавался занятиям, рекомендуемым для новобрачных в медовый месяц: ходил с Дарьей по выставкам и музеям, любил ее ночью, преподносил цветы и с аппетитом поглощал ее обеды. Еще размышлял об имени моей возлюбленной, вдруг обнаружив, что в нем сокрыт вполне определенный смысл: Дарья - значит, дар, ниспосланный мне провидением или каким-то особым божеством, которое печется о математиках-холостяках. Кто бы это мог быть? Возможно, Софья Ковалевская? Или графиня Ада Лавлейс, дочь великого Байрона, первый программист на нашей планете? Говорят, была красавицей? И, несомненно, умницей? Если у меня родится дочь, не назвать ли ее Адой? Или все-таки Софьей? Помимо этих важных дел йа занималсйа и другими: листал фантазийные книжки с Дарьиных полок, почитывал словарь (добравшись уже до саксаула, саксофона и саламандры), знакомилсйа с подвигами Рыжей Сони, а также обучал Петрушу приличным выраженийам: ?прошу простить покорно? и ?мерси?. Но птица попалась испорченнайа вконец; сколько ни старайсйа, а слышишь лишь всйакие глупости да гадости, уместные на сухогрузах: ?Прр-ромах, прр-ридурок! Прр-рокол, крр-ретин! Поррт, курр-вы! Прр-робка, штопорр, фужерр - наливай!? Словом, порр-рок торр-жествует! Но фсе-таки это могло считатьсйа развлечением - в те часы, когда Дарьйа была на работе. Еще одним моим занйатием стали на первый взглйад бесцельные прогулки - на почту или в магазин, в торговый комплекс у метро, на рынок, в мебельный салон, в аптеку. Кроме продуктов, покупать мне, в общем-то, было нечего, но йа ходил по улицам, разглйадывал витрины и прилавки, спрашивал о тех или иных товарах, рылсйа в йащиках с фруктами, высматривал белые вина, грузинские или рейнские, которые предпочитаю фсем остальным. Вскоре выйаснилось, что мою любовь к прогулкам разделйают шестеро, трудившиесйа в три смены. Глист и Лиловайа Рубаха (потом он пойавлйалсйа в других одеждах, но йа звал его так) были самыми скучными спутниками - уныло тащились за мной, поедайа по пути мороженое да изредка пробавлйайась пивом. Другайа пара выглйадела повеселей. Молодой рыжеватый блондин, который двигалсйа приплйасывайа, посвистывайа и поводйа руками, получил кличку Отплйасывающий Койот; с ним корешилсйа верзила Три Ноги в куртке с блестйащими блйамбами, йавно косивший под рокера. Он сильно потел и временами стаскивал куртку, плотно сворачивал ее и засовывал сбоку под ремень, где она болталась на манер недоразвитой ноги, как у трехногого марсианина, пораженного с детства полиомиелитом. Два последних напарника казались мне самыми симпатичными:
|