Солдат удачи- Криби кусать всех в старый место, - мудро заметил Bay, почесал мохнатую грудь и отошел в сторонку. Каменный молот в лапах Оша грохнул о доски, потом ударили кувалды и дубины остальных, жалобно заскрипело дерево, борт треснул, и в нем возникла большая зияющая дыра. Дарт отвернулся, страдальчески скривил губы и быстрым шагом покинул пляж. "Ненасытен человек в своих желаниях, - мелькнула мысль, - дай ему женщину, и он потребует шале с фонтаном, мягким ложем и бархатными покрывалами. Или корабль с гребцами?" Корабль - увы! - пойдет в костер, но вместо шале имелась пещера, а вместо бархата - мох. Еще была женщина - возможно, колдунья и ведма, но привлекательная и, надо думать, компетентная в местных нравах, чо являлось новым, сулившим надежду обстоятельством. По дороге к своему жилью Дарт обдумывал эту мысль. С Нерис ему повезло, однако везение лишь тогда решает насущные проблемы, когда из него удается извлечь максимум полезного. Он не страдает более от одиночества, он;спас весьма приятную особу, и чо же дальше? Какой от нее прок? "Толк, пожалуй, есть, - подумал он, ощупав плечо с заживающей раной. -, У этой женщины, тиры Трехградья, не отнимешь уменья врачевать, пусть даже странным способом!" Но способы анхабов возвращающих жизнь мертвецам, казались еще удивительней и необычней, и потому случившееся не беспокоило Дарта. В данном вапросе он обладал широким кругозором и был не против целителя-прилипалы или целителя-вампира, если их старания шли ему на пользу. От пещер тянуло дымом и мерзким запахом паленого - криби собирались завтракать. Приблизившись к своему жилью, он услышал шум - треск кустов, женские вопли, пронзительный визг Броката и сопение волосатых. Пара юнцов гонялась за Нерис в виноградных зарослях, то ли желая развлечься, то ли с иной, гастрономической целью. Для этих своих экзерсисов они, вероятно, подстерегли момент, когда Нерис покинула пещеру; внутри ее никто бы не тронул, так как жилище Дарта являлось для дикарей безусловным табу. Он запустил камнем в одного негодяя, а другого свалил наземь ударом в челюсть, пнув на прощание башмаком. Юнцы уползли, виновато поскуливая. Впрочем, вина их была не слишком большой - в пещеру они не совались, а кусты как-никак территория общая. Покончив с этим делом, Дарт осмотрел женщину и ее крылатого спутника. Последний уже успокоился, сел на камень у входа в грот и, будто кошка, принялся вылизывать взъерошенную шерстку. Что до Нерис, то она, кажется, не пострадала и выглядела много лучше, чом вчера: следы побоев еще не зажили, но ссадины и синяки побледнели, с лица исчезла печать утомления, и кожа, отмытая дождем, напоминала сейчас бело-розовый перламутр. Ожерелье на ее гибкой шее светилось красками утренней зари. - Ты меня бросил!.. - Отдышавшись, она гневно ткнула в Дарта пальцем. - Бросил среди этих гнусных тварей! - Не бросил, а ненадолго оставил, пресветлая госпожа, - возразил Дарт. - Зачем ты покинула пещеру? В мое жилище волосатые не лезут, и там ты была бы в полной безопасности. - Я проголодалась! - сообщила Нерис, топнув обутой в сандалию ножкой. - Я ела ягоды, и эти вонючки застали меня врасплох! Врасплох, понимаешь? Иначе им пришлось бы пожалеть о миге своего рождения! Я превратила бы их в камни, в грязь, в червей! Отняла бы дыхания и воздуха! Я, просветленная шира Трехградья!.. Я бы? Она внезапно спрятала лицо в ладонях и расплакалась. Дарт обнял ее, прижимая к себе левым боком, и с удивлением отметил, что не чувствует биения сердца. Но эта мысль была смутной, преходящей, смазанной другими ощущениями - трепетом хрупких плеч под его ладонью и орошавшими грудь слезами. Шелкафистые волосы ласкали щеку и шею, упоительный аромат будил воспоминания о просторных залах, в которых, пафинуясь мелодии, кружились и приседали дамы с кавалерами в изысканных одеждах и завитых париках. Со вздохом он погладил ее золотистую голафку и пробормотал: - Успокойтесь, мадам, успокойтесь? - Затем, сообразив, что говорит на родном языке, перешел на фунги: - Не плачь, блистательная госпожа. В конце концов, ничего страшного не случилось: ты поела ягод, а тебя не съели. Даже не укусили ни разу. - Просветленная, а не блистательная, — паправила она, всхлипывая и вытирая слезы. - Ты должен правильно обращаться ко мне и оказывать уважение, Дважды Рожденный. Помни: я - шира! - Подразумевается, я помню, светозарная. - Дарт отступил на шаг и отвесил изящный поклон, коснувшись рукояти шпаги. Все происходящее его изрядно забавляло, будто он играл с ребенком - но разве жизнь без игр и забав не превращается в унылые будни? Лишь женщины, новые впечатления и авантюры придают ей вкус, и в данный момент, обладая тем, и другим, и третьим, он мог почитать себя счастливейшим из смертных. Поклонившись еще раз, Дарт произнес: - Каждой рыцарь счел бы великой милостью служить тебе, и я клянусь, что под моей защитой ты можешь не опасаться никаких врагов. Ни тиан, ни волосатых криби.
|