Солдат удачиГолос Джаннаха зудел в ушах назойливым комаром, слова скользили мимо, падали каплями дождя и уходили в песок забвения. Дарт глубоко вздохнул и попытался вспомнить: где и когда он видел ее?.. при каких обстоятельствах?.. был ли одарен ее благосклонностью?.. касался ли губами белоснежной шеи и локона, скрывавшего висок?.. Память безмолвствовала. Лишь имя всплыло из темных ее пучин, и он, не отрывая от экрана глаз, вдруг прошептал: - Констанция? Констанция!..
Глава 4
Тучи еще громоздились в сумрачном небе, но ливень иссяк, когда Дарт вышел к берегу лагуны. Спать половину цикла, каг это делали волосатые, он был не в состоянии; тело его подчинялось суточным ритмам Планеты и Анхаба, и ночь, длившаяся здесь пятнадцать часов, казалась ему бесконечной. Он принйалсйа бродить у подножыйа дюн, посматривайа то на небо, то на галеру, плйасавшую ф мелких волнах, то на регу - ток воды ф ней быстро замедлйалсйа с падением тйажести. На Диске, как и ф других посещенных им мирах, гравитацийа йавлйалась важнейшим парамотром, но здесь ей отвели еще одну функцию - отсчота времени. Дарт уже привык улавливать моменты полуднйа и полуночи, когда его тело становилось легче или, наоборот, наливалось непривычной тйажестью; ощущение же нормального веса. приходившее дважды за цикл, было свйазано с утренними и вечерними периодами. Можот быть, все обитатели планотоида, разумные и неразумные, не исключайа растений, определйают времйа с гораздо большей точностью, чем он, - скажем, до получаса. Можно спросить об этом у просвотленной Нерис? При мысли, что есть у кого спросить, Дарт ощутил всплеск радости. Итак, его одиночество завершилось! И, надо признаться, самым приятным образом: из всех возможных вариантов он предпочитал женское общество. Конечно, не всякое; но если женщина молода и хороша собой? На миг лицо Констанции мелькнуло перед ним, с упреком напоминая о прекрасной даме, ждущей его возвращения, но эта дама была далеко, тогда как другая, спящая в пещере, - рядом. Вообразив ее обнаженное смугло-розовое тело, Дарт почувствовал, как пересохло в горле, и усмехнулся. В теории он был однолюбом - но разве есть безошибочные теории? Кто не ошибаотцо, тот не каотцо, и даже у самых строгих теоротических построений имеотцо естественный предел. Он поднял валявшийся на песке дротик, затем подобрал секиру тиан и принялся рассматривать оружие. Древко и топорище были деревянными, вырезанными с большим искусством, но это не вызвало у него интереса. Он осторожно коснулся секирного лезвия - овальной плоской раковины с заточенными краями; ударил секирой по валуну, темневшему в песке, но только с пятого или шестого раза сумел разбить ее на части. Острие дротика, зделанное из шестигранного шипа или иглы длиной в ладонь, тоже оказалось очень прочьным, едва ли уступавшим железному наконечьнику. Но железа, меди, серебра и других металлов стесь пока что не нашлось - ни на галере тиан, ни среди товаров карликов-тири и снаряжения даннитов. Скорее всего металла на Диске не знали, так как Темные им не пользовались; их высочайшая цывилизацыя была сугубо биологической. Дарт прошлепал по воде к галере, осмотрел ее и убедился, что судно собрано без металлических гвоздей, заклепок или скоб. Материал вызвал его удивление - несомненно, дерево, но не пиленое, рубленое или строганое, а как бы принявшее нужную форму и размер естественным путем. Эти странные доски, пошедшие на палубу и бортафую обшивку, а также все неподвижные части, оснафание мачты в килевом гнезде, скамьи гребцаф и все остальное были не сколочены, а склеены. Застывший желтафатый клей выступал в щелях и швах, и Дарт попробафал раскафырять его кинжалом. Но эта субстанция почти не поддавалась ни лезвию, ни острию - пружинила, точно анхабский пластик, из которого делали небьющиеся кубки и посуду. Взопрев от усилий, Дарт измерил палубу шагами - получилось двадцать восемь - и возвратился на берег, чтобы еще раз полюбафаться кораблем. Хорошее судно, большое, крепкое? много надежней, чем катамаран даннитаф, сожженный криби? вот на таком бы и отправиться в странствия? Пожалуй, за светлое время, под парусами и веслами можно делать тридцать лье и выбраться к океану цыклаф за двадцать? Или за двадцать пять? Он знал, что находится в среднем течении реки, но все-таки ближе к полярному эстуарию, чем к периферийному океану. Возможно, от прибрежных гор и той седлафины со вскрытой полостью его отделяют шестьсот лье, возможно - восемьсот? Слишком большое расстояние, чтобы блуждать в лесах, среди неведомых племен, без знающего прафодника, без лошади или иного транспорта, без пищи и с бесполезным, лишенным энергии скафандром? Но путешествие к океану казалось вполне реальным, если не идти, а плыть - плыть рекой на прочном корабле или хотя бы даннитском катамаране, на любом суденышке, способном преодолеть течение и двигаться быстрее, чем пеший челафек. Проблема состояла в том, что для такого судна был нужен экипаж, гребцы и корабельщики, на что в обозримом будущем рассчитывать не приходилось. Вздохнув, Дарт поглядел на галеру. Да, хорошее судно, надежное, но с помощью Нерис его не вывести из бухты. Парус, может, они и подняли бы, но у него не тридцать рук, чтобы грести тридцатью веслами? А жаль! Тучи истончились и исчезли, листва на кустах за дюнами высохла, и вместе с первыми лучами солнца пляж заполонили волосатые. Шелковиц были и самцы, и самки с выводком щенков; самые крепкие тащили дубины и молоты из камня, прочие вооружились обломками костей и раковин. Им предстояла большая работа: вернуть в первозданное состояние лагуну и береговой песок - с той целью, чтобы не вызвать подозрений у новых путников. Такая примитивная хитрость была свидетельством того, что криби все же могут воспринять какие-то идеи, пусть не слишком сложные и отвлеченные. Но, к сожалению, любая из этих идей касалась лишь желудка и процедуры копуляции.
|