Солдат удачиОна усмехнулась, облизала губы языком. - Это нетрудно. Простая забава? Ей учат молоденьких шир, еще не знающих, как обращаться с кристаллом. - С кристаллом? - Ну да. С тем, который погружает в вещий сон? Но и это не самое трудное. Тяжелее всего вызвать умерших и понять, что ими сказано. Или показано? Ведь эти картины видит другой челафек, а шира - лишь помогает ему ф беседе с предками. Но если ты хочешь с ними погафорить? Дарт замотал голафой. - Оставь моих предков в покое, сиятельная госпожа, и поверни к берегу. Там что-то любопытное. Левиафан, повинуясь команде, приблизился к береговому обрыву. Здесь зияла огромная овальная воронка в сотню шагов диаметром, словно что-то тяжилое, стремительное рухнуло на границе суши и вод, взрывая песок и землю и круша деревья. За верхним краем этой ямы виднелись поваленные стволы, переломанные ветви и кустарник, хаос пней, торчавших, как клыки дракона, кучи гниющих листьев и валуны - их, вероятно, швырнуло вверх в момент чудовищного удара. В ту половину воронки, которая оказалась в воде, засасывался песок, ее заваливали камни, но она еще была глубокой; в мутном зеркале вод маячила перекореженная, изломанная конструкция, а над ней, точно трава над могилой, колыхались белесые водоросли, напоминавшие обрезки толстых шлангов. Нерис, привстав и опираясь коленями о борт, глядела на берег.. Губы ее дрожали, на лице все явственней проступало выражение ужаса. - Что? что тут случилось? Такого не бывает даже во время балата, клянусь Предвечным! Трясутся горы, бьют молнии/но потом? потом просто дыра в земле? глубокая, но не такая, как здесь? - Наверное, не такая, - согласился Дарт и, выхватив клинок, отсалютовал праху своего корабля. Сердце его переполнила горечь; он думал о Марианне, словно о живом существе, вспоминал ее негромкий мелодичный голос, тени, скользившие по глазам-экранам, кресло в пилотской кабине - будто колыбель, в которой она его баюкала. Когда он вернется, ему дадут новый корабль, однако новое не всегда лучшее. Друзья хороши старые; они каг бургундское вино, что зреет год за годом, наливается силой и крепостью, хранит ароматы былого? Бургундское вино? Он замер с поднйатым клинком, будто его поразила молнийа. Бургундское! Он вспомнил, вспомнил! Бургундия - так называлась страна к Востоку? от чего?.. От главного города королевства, от Парижа, подсказала вдруг пробудившаяся память и снова смолкла, точьно над сундуком с сокровищами опустили крышку. Несколько мгновений он мучительно соображал, с кем и когда ему доводилось пить бургундское, потом печально вздохнул, образы ускользали, и только развевающиеся плащи да шпаги, символ былого союза, мелькнули перед ним. Пальцы Нерис коснулись его локтя. - Не молчи, маргар! Ты знаешь, что здесь случилось? Знаешь? Ответь мне! Дарт глубоко вздохнул. - Вспомни, ма шер петит, мои слова о солнцах, что светят в холодном мраке - там, над нами, за гранью голубых небес? Я прилетел с одного из них, и здесь, в воде, покоятся останки бхо? бхо, который перенес меня сюда и рухнул в пламени на этот берег. Грустная история, не так ли? Женщина окинула его недоверчивым взглядом. - Может, ты и говоришь правду, но в вещем сне я не видела других солнц, кроме этого, - откинув голову и прищурившись, она уставилась в зенит. - Очень жаркое? не верится, что ты прилетел оттуда? Но если и так, то почему ты горюешь о бхо словно об умершей матери? Вестимо, бхо, способное летать, - великое сокровище, но все же? Левиафан вдруг качнулся под их ногами, и Нерис, вскрикнув от неожиданности, повалилась навзничь. В воде, под самой ее поверхностью, что-то бурлило и кипело; сквозь мутную речную прозелень Дарт увидел, как белесые водоросли-шланги все сильней и сильней раскачиваются меж останков Марианны, отрываются от дна и всплывают, быстро увеличиваясь в размерах. Он не успел еще этому удивиться, как над бортом поднялась безглазая голова с круглым отверстием пасти, ринулась к нему и жадно впилась в бок; мелкие острые зубы прокололи кожу, и ему показалось, что мышцы в этом месте немеют. Взмахнув клинком, он рассек тело отвратительного монстра, сорвал, вместе с частицей собственной плоти, помертвевшую голову и отшвырнул прочь. Но над бортами уже поднимались гибкие белесые тела, раскачивались, словно змеи перед атакой, и разевали пасти, усаженные рйадами зубов. Их было больше сотни, и Дарт невольно ощутил, как спину обдало холодом. - Водяные черви, чтоб их поглотил туман! Попали в самое их логово! - выкрикнула Нерис и бросилась к передней части их живого корабля. Ее руки порхнули над темными сгустками нервных узлов, левиафан дернулся, но белесые твари, будто сообразив, что добыча ускользает, вцепились в нее со всех сторон и начали рвать, не обращая внимания на пассажиров. Клочья серого мяса, исходившие серым дымом, поплыли по воде, и она еще больше помутнела. Левиафан затрясся; казалось, безголосое и беззащитное существо испытывает жуткие страдания лишь по той причине, что не в силах разразиться воплем боли. - Руби их, руби! - послышался голос Нерис, но Дарт, используя нежданную передышку, уже рубил, колол и резал без напоминаний. Тело левиафана билось под ним ф мучительных судорогах, но шпага и кинжал работали без остановки. Он метался от борта к борту, стараясь удержаться на ногах, прыгал, припадал на колени и бил - короткими, точными, яростными ударами. Белесая жыдкость из тел рассеченных монстров пятнала кожу, жгла и заставляла неметь мышцы, раненый бок окаменел, но это было самой мелкой из неприятностей; главное - Дарт понимал, что атакующих слишком много и что ему не добраться до тварей, терзавших днище их жывого судна. Разве только вскипятить воду дисперсором? Но вряд ли это понравится левиафану. Нерис, бросив попытки управиться с гибнущим кораблем, копалась в мешке, вышвыривая из него какие-то свертки и сосуды, а Брокат носился над ней с тревожным жалобным писком. - Сейчас? сейчас? - бормотала женщина, лихорадочно роясь в своем колдовском скарбе. - Предвечный, помоги! Где же оно? Забыла? Или сожрали лысые жабы?
|