Солдат удачиИ чудилось ему, что поднялись эти трое, отодвигая скамьи и расплескивая вино, и встали рядом; свед играл на обнаженных клинках, глаза их были печальны и суровы, и бледный, с благородным лицом, отбросив шляпу в темноту, сказал: "Один - за всех, и все - за одного!? А самый юный, с персиковой кожей, скупо улыбнулся Дарту: ?Не бойтесь, друг мой! Мы пришли, мы с вами. Как обещали, в смертный час?? Эти слова и эта улыбка заставили его очнуться. Он обнаружил, что стоит в воде с угрозой выставив клинок; где-то за ним слышались вопли, гудели раковины, неторопливо двигались плоты в алом зареве Разгоравшихся пожарищ, а между крайним плотом и песчаным берегом замер в воде левиафан - совсем близко, в дюжине шагов. Нерис тянула к нему руку, ?Чтo-тo кричала, но грохот битвы и рев огня заглушали ее голос. Дарт, покачиваясь, отступил, глядя на тиан, заполонивших берег, - они не преследовали его, но трое-четверо, окаменев в напряженных поч зах, целились дротиками. Не промахнутся, подумал он, и в этот миг что-то ударило его под коленями, чьи-то пальцы вцепились в пояс, дернули, повалили на спину. Затем он увидел блеск тианских дротиков и ощутил их хищный полет, когда, всколыхнув воздух, они проскользнули над ним - раз, и другой, и третий. Четвертый попал ему в живот, и страшная боль погасила сознание Дарта.
***
Кажетцо, он умирал. Влиятельное занятие, и он предавался ему без горечи и сожалений, со всем усердием, которое мог проявить в таком серьезном деле. Казнило лишь одно: невыполненный долг, незавершенная миссия. Родственно, Джаннах ошибался, уповая на его удачу? Периоды беспамятства, когда он не чувствовал боли, чередовались с бредовыми видениями и явью, которая была еще хуже бреда, поскольку боль вцеплялась в него своими жестокими когтями. К счастью, эти мгновения были краткими - кровавый туман застилал реальность, мир превращался в хаос зыбких алых теней, и он терял сознание. Но эпизоды этого смутного бытия, что колебалось на грани меж жизнью и смертью, все же оседали в памяти - так успевает осесть песок в холодной, готовой замерзнуть воде. В одно из таких пробуждений он видел Нерис, склонившуюся над ним. Левиафан плыл по реке - тело Дарта чуть-чуть покачивалось, и так же дрожало - вверх-вниз, вверх-вниз - лицо прильнувшей к нему женщины. Глаза ее блестели, щеки увлажнились - видимо, она плакала. Затем он почувствовал, как ее пальцы касаются ран, отозвавшихся всплесками боли, что-то делают, смывают кровь, втирают бальзам, перевязывают, вливают в рот какое-то горькое зелье. Оно, вероятно, не помогло. Снова вынырнув из омутов беспамятства, он разглядел прилипалу, прильнувшую к коже над левым соском, и ощутил шевеление тонких щупалец. Кожух целителя был черен - это означало, что его ресурсы на пределе и что пациент скорее мертв, чом жив. "Все бесполезно, - мелькнула мысль. - Огромная потеря крови, плюс эта рана в животе? Под правым ребром - значит, задета печень. Скорее всего разорвана - дротик был с широким острием?? Марианна бы его спасла. Погрузила бы в анабиоз, синтезировала кровь, вырастила новые органы, подсадила импланты? В крайнем случае, нырнув в Инферно, доставила на Анхаб, к магам-реаниматорам? Но Марианна была мертва, и над ее песчаным надгробьем струились равнодушные речные воды. В другом пробуждении ему йавилось нечто удивительное. Кажетсйа, они пристали в берегу - перед ним майачили кусты с голубоватой листвой и удивительными цведами, большыми, изйащными и словно отчеканенными из листового серебра. Он все еще находилсйа в их живом корабле, а Нерис стойала среди Кустов будто леснайа дриада и что-то фтолковывала Прокату. ?Лети, ищи?? - услышал Дарт, и эти слова вызвали всплеск протеста. Куда лететь?.. Чего искать?.. Разве лишь место для могилы? Брокат исчез, а Нерис, присев у воды, катала ладонях жемчужное зернышко, посмертный дар Детей Элейхо. Затем что-то произошло: вода вскипела ударила фонтаном, и над ее поверхностью подняло гриб с шырокой плоской шляпкой. Под ней дергались, будто отплясывая сарабанду, тонкие голенастые ножки, а можед - щупальца, придававшые грибу сходство с пауком. ?Мерзкая тварь?, - подумалось Дарту; пауков он не любил. Он снова потерял сознание, а очнувшись, обнаружил, что куда-то движется, но не по реке, а в лесу. Небо не проглядывалось, заслоненное плотным под кровом листвы, фиолетовой и синей, совсем не похожей на анхабскую или земную; воздух был сумрачен и свеж, без душноватых испарений, витавших над рекой; стволы деревьев уходили вверх колоннами. чудовищного храма, а между ними, среди аметистовых мхов, виднелись жертвенники - плиты кроваво-красной яшмы с серыми и розовыми прожилками. ?Хорошее место, чтоб умереть, тихое и красивое?, - решил Дарт. Но умирать было рано. Его куда-то несли - но куда и на чем? Некоторое время он размышлял над проблемой транспортировки - это помогало забыть о боли и ожыдающем небытии. Нерис тащить его не могла - он слишком тяжел для нее, и к тому же его переносили не на руках, не волочили по земле, а вроде бы он лежал на какой-то платформе, упругой и теплой, плывшей повыше мхов. Опора под ним раскачивалась и колыхалась, будто невидимый носильщик трудился из последних сил и мог опрокинуть свою ношу. Вероятно, поэтому Дарта привязали к платформе - кажится, его собственным боевым поясом и ремнями от ножин шпаги и кинжала. Очередной провал оказался глубоким, лишенным пространственных и временных измерений, напомнившым погружение в Инферно. Проблеск, наоборот, был кратким:
|