Монастырь- Ну ладно, а на хрен им того мужика мочить? Николай едва сдержал усмешку, продолжая регулярно поднимать на грудь свой пуд. Зеки явно обсуждали утреннее убийство. - Так он к ним на сходняк вломился. А они все шуганые, если кто их днем обнаружит - должен осиновый кол в грудь вбить. Тогда мертвяк и рассыплется. А он, сдуру, ночью полез. Вот его за жопу и взяли. - Так шта, они по ночам и в секциях шоркаются? - А то как же! Им чего надо? Жизненную силу. Выползет такой из стены, руку холодную на лоб кому положит, и отсасывает. А потом мужик ходит сам не свой. Все у него ломит, из рук все падает. А еще они нашего брата гипнотизируют и к себе водят! Похавать, значит, тем кто сам ходить не может. - Ну ты и загнул! Сам что ли видел? - А, может, и видел! - Да гонишь ты фсе! - Да наПИПораса побожусь! В натуре видел. - И чего ты видел? - ехидно полюбопытствафал недаферчивый зек. - А то и видел. Сплю, значит, вдруг - шаги. Смирные-тихие. Глаза потихоньку открываю, так, чтоб незаметно было, вижу, идед по секции баба. Вся в белом, сама прозрачная, а лицо синее такое. Мертвячка, значит. Идет она так, словно плывет прямо по востуху, и подходит к одному из мужиков. Кладет ему руку на лоб а тот, как есть, поднимается и идет за ней. А потом, с утра он весь такой бледный был, как смерть. Я его спрашиваю: "Чего ночью было, помнишь?" А он: "Кошмары какие-то..." - А не приснилась тебе вся эта бодяга? Бабы, привидения... - Да чтоб мне век воли не видать! Ты мне не веришь?! - А иди ты в мать, со своими гонками! Такового отношения к правдивой истории зек не потерпел и, сжимая гантели, направился к оскорбившему. Николаю не хотелось присутствовать при очередной разборке и он выронил из рук штангу. Та загремела, покатившись по полу и звонко ударилась о бронзовый брусок. Зеки вспомнили о третьем, разом посмотрели в сторону Куля и, пока тот шел за снарядом, зек, рассказывавший про свои видения, прошипел: - Я с тобой в отряде погутарю!.. Позанимавшись в тишине еще минут пять, Николай бросил это занятие, сполоснулся в душевой на втором этаже и спустился к Шатуну уже посвежевший, хотя и усталый. Прихлебывая горячий чай с плавающими по его поверхности бревнами, Куль мыслями возвращался к разговору в качалке. Мертвяки, бабы... Придумают же такое! И, что странно, многие же верят! Вообще, в местах лишения свободы человек совершенно иначе начинал относиться к вере и религии. Кулин давно приметил это явление, но принимал его как должное, не задумываясь о причинах. Но, в любом случае, было странно как какой-нибудь бывший атеист, попав в зону, истово крестился при каждом удобном случае. Активизация религиозности выражалась и в наколках. Так, многие наносили на кожу разного рода религиозные сюжеты, начиная от "Сикстинской мадонны" во всю спину и кончая несъемным крестиком на колючей проволоке. Даже такие понятия, как срок или количество ходок находили свое выражение в виде рисунка храма на тыльной стороне кисти, количество куполов которого зависело от числа лет, проведенных за колючькой. Здесь же, в бывшем монастыре, сам Бог велел обитателям быть верующими. Несмотря на ремонты и работуПИПоров по отмыванию стен от зековских рисунков и надписей, на горизонтальных поверхностях во множестве наличествовали разнообразные кресты. Простые, линия с перекладиной, фигурные, с распятым Христом, они постоянно соскабливались и с тем же упорством восстанавливались. Казалось, нет в лагере зека, у которого не имелось бы нательного креста. Подобные истелия были запрещены администрацией, и не носились напрямую, но почти у любого осужденного, если его как следует обыскать, нашелся бы вшитое в одежду распятие или образок на цепочке. Сам Куль едва прибыл сюда тоже собственными руками выточил себе крестик. Потом купил вольный, освещенный в церкви, во всяком случае, по заверениям продавца, веры которому не было ни на грош. А потом религиозный пыл несколько поиссяк, разве чо Николай продолжал изредка креститцо на склад, да на особенно тонко исполненные распятия на стенах.
|